Аромагия

Полет на драконе совсем не походил на полет на самолете. Вместо ненадежной скорлупки, которой воздух играл, словно теннисным мячом, - спокойная уверенность и мощь, а ветер подчинялся, как хорошо обученный конь малейшему движению поводьев.

Вспомнилась наивная вера Петтера, что однажды люди сумеют покорить безбрежные небеса. В памяти всплыл прямой взгляд и отчаянное: «Почему люди не летают, как драконы?!»

Петтер! Схватившись за выступ перед собой, я попыталась представить, что ему скажу.

«Смерть не искупает ничего, Петтер. Это трусость, побег от проблем».

Это - правда, но вряд ли она его остановит. Тут нужно совсем иное...

Только сумею ли я произнести: «Вы нужны мне, Петтер»?

Теперь я понимала, как много он мне дал. Все эти годы рядом с Ингольвом мне недоставало мелочей: ласкового взгляда, бережного прикосновения, нежного аромата, - того, что другие сочли бы лишними сантиментами. А мне, аромагу, это было нужнее, чем воздух.

После смерти Фиалки я выстроила внутри плотину, не позволяя себе чувствовать в полную силу. Я пыталась сдержать, запереть свои чувства, раз уж не могла их уничтожить. И едва не сошла с ума, когда запруду наконец прорвало...

С высоты Ингойя походила на крепость из песка и камушков. Казалось, море вот-вот вспенится и слизнет с берега дело людских рук.

Надо думать, Исмир отлично знал, куда направляется. Он целеустремленно летел к площади Фроди[45], совсем неподалеку от городского суда. Приземлился у статуи Одина и сменил облик, едва я успела спрыгнуть.

Отчего-то Исмир был хмур, а при виде разношерстной толпы у входа в здание сжал зубы.

- Мирра, идите за мной и молчите, - велел он, беря меня за руку.

- Конечно, - согласилась я, уже понимая: что-то пошло не так.

Люди поспешно расступались перед Исмиром, а он шел, ни на кого не глядя. Да и я, натолкнувшись на несколько ненавидящих взглядов, предпочла опустить глаза.

Вот только от душного и тошнотворного запаха ненависти никуда не деться...

- Солнце? – знакомый голос заставил меня вздрогнуть и очнуться.

Стоящая у дверей Альг-исса смотрела на меня с сочувствием (разумеется, насколько оно доступно хель). Толпу сдерживали полицейские, но ледяные сочли необходимым усилить охрану – две дамы-хель переминались с ноги на ногу у входа. Должна признать, весьма разумно.

- Доброе утро, - автоматически отозвалась я. – Что ты здесь делаешь?

- Ай, охраняю! – небрежно отмахнулась она. Альг-исса недовольно нахмурилась и сказала Исмиру: - Ай, чего так долго? Суд же уже начался!

- Начался?! – вырвалось у меня. Признаюсь, я надеялась встретиться с Петтером до того, как он успеет дать показания. – Но что теперь делать?! Да, Альг-исса, почему ты раньше мне не сообщила?!

- Мирра, прекратите истерику! – властный голос Исмира звенел льдом, и это подействовало на меня не хуже холодного душа.

- Хорошо, - я глубоко вздохнула и заставила себя говорить спокойно. Только руки нервно теребили край шарфа. – Извини, Альг-исса. Я просто очень волнуюсь за Петтера.

Подруга неуверенно кивнула, пнула ногой ближайший фонарный столб, отчего тот загудел.

- Ай, солнце, я понимаю же! Забыли.

- Исмир, что вы предлагаете? – поинтересовалась я. - Дожидаться окончания заседания? Но ведь может оказаться слишком поздно!

Признаюсь, о судебном процессе я имела лишь самые смутные представления. Вдруг потом ничего нельзя будет поделать?

Несколько мгновений Исмир молчал, изучая мое лицо, надо думать, отражающее обуревающие меня чувства.

- У меня есть предложение, - наконец проронил он. – Пойдемте внутрь, там обсудим.

Напарница Альг-иссы дернулась, но промолчала, не решившись спорить с ледяным драконом. Несмотря на затрапезный вид, в Исмире чувствовалась та властность, которая заставляет окружающих инстинктивно склонять головы.

Серые замызганные коридоры суда были пусты. Лишь из-за одной двери грохотал голос (судя по модуляциям, хель), и у входа томился десяток леденцов.

Исмир увлек меня подальше от их любопытных ушей.

- Слушаю вас, - я старалась дышать ртом, чтобы поменьше обонять смрад грязи, боли и отчаяния, пропитавший все вокруг.

- Мирра, - заговорил дракон негромко и серьезно. – Вы должны понимать, что просто так прервать заседание вам никто не позволит. Я могу потребовать, чтобы выслушали ваши показания, но тогда вам придется говорить при всех, вы это понимаете?

- Понимаю, - проговорила я, сглотнув. Окинула взглядом унылые стены с облупившейся краской, стылые даже на вид металлические скамьи, вдохнула запах застарелой грязи, пыли и затхлости.

Рассказать правду прилюдно означало подвергнуться остракизму.

Каюсь, на мгновение мне захотелось сбежать, но я быстро пересилила это малодушное желание. Не я ли решила больше не оглядываться на чужое мнение?

Что для меня важнее – моя репутация или жизнь Петтера?

- Итак, что выбираете? – Исмир пытливо всматривался в мое лицо, а его стальные пальцы сжали мой локоть до боли.

И пронзительно-прохладный, с солью, эвкалипт выдавал напряженное внимание.

- Я дам показания, - я гордо подняла подбородок, посмотрела в ледяные глаза, сейчас почти синие.