Арсенал ножей

Мы правильно сделали, что явились сюда почтить память Джорджа. Капитан в этом нуждалась. Ей требовалось поставить точку. А я чувствовала лишь мимолетное сожаление. Мне недоставало Джорджа, однако он погиб, когда еще были в силе мои прежние рефлексы, и потому я не сумела пережить ощущения, близкие к подлинному горю.

Но меня интересовала женщина, чья кончина над храмовой лестницей полтора десятилетия назад обеспечила стволовые клетки, из которых вырастили мои органические компоненты. В некотором смысле я была ею, и мне хотелось почтить эту связь. Я узнала ее имя и лицо – и даже добилась доступа к ее военному досье, – и все же, глядя сверху на плоскогорье, где она умерла, я видела лишь пыльные камни.

Я, машина войны, не предназначена размышлять о смерти – только причинять ее.

Глава 4

Сал Констанц

Пока я добиралась до подножия храмовой горы, небо успело окраситься в предвечерние тона свежекопченой форели, а ноги мои консистенцией и прочностью сравнялись с вареной спаржей. К счастью, до арендованного пылехода было недалеко, я нашла его в тени склона ровно там, где оставила. Рюкзак я закинула назад, а сама уселась на переднее сиденье и погрузилась в блаженство: не надо больше держаться на горящих огнем ступнях. Космопорт лежал милях в ста на западе, в сторону заходящего солнца, и мне после целого дня под бесконечными распахнутыми небесами пустыни хотелось одного: вернуться на «Злую Собаку», в привычную тесноту ее кают и переходов.

На секунду я закрыла глаза.

Я едва не потеряла ее. Джордж погиб по моей вине. Не случись мне предотвратить новую войну и вернуться из битвы хромой, зато во главе миллионной армады, меня бы лишили корабля – и я бы никого за это ничуть не винила.

Мысль о Мраморной армаде вызвала в памяти встречу с недоверчивым туристом на вершине горы. Его слова прозвучали для меня неожиданно, но я чувствовала, что могу его понять. Тогда в Галерее, в окружении превосходящих сил противника, внезапное вмешательство армады представилось мне чудом. Но сейчас я понимала, что чужой флот такой мощи должен нервировать тех, кто не был со мной в тот критический момент, и особенно участников войны Архипелаго, свидетелей масштаба кровопролитных сражений между многократно меньшими флотами.

– Встретить тебя в порту? – нарушив мои размышления, спросила через имплантат «Злая Собака».

– Давай.

Я расстегнула и сняла туристские ботинки, отлепила от стоп носки и побросала все назад, к рюкзаку.

– Только учти, что мне еще часа два до города, – добавила я, а сама растопырила пальцы на ногах, упиваясь относительно прохладным воздухом в тени горы.

– Престон и Нод на борту. Связаться с Альвой?

– Не надо. – Коснувшись джойстика, я направила тупой нос машины к горизонту. – Мне хочется первой с ней поговорить.

– Соединить вас сейчас?

– Нет, спасибо. Нам лучше побеседовать лично.

– Думаешь, она все еще сердита на тебя?

В вопросе не прозвучало ни интонаций, ни намека. Кабина пылехода была открыта всем стихиям, поэтому я старательно замотала шелковым шарфом рот и нос и защелкнула пряжки ремней безопасности.

– Скажем так: нам надо разобраться.

Мы с Альвой Клэй после выхода со станции Камроз почти не говорили друг с другом. Она при расследовании гибели Джорджа свидетельствовала против меня, но ведь Джордж дружил и работал с ней дольше. И она все еще была в бешенстве из-за обстоятельств его смерти: тварь со щупальцами-бритвами уволокла медика в море, мы и опомниться не успели.

Педали газа и тормоза приятно холодили мои босые подошвы. Я подключила винты, нажала на газ, и машина послушно рванула с места, петушиным хвостом вздымая за собой песок и щебень.

На пути через бесплодные земли, отделявшие столовую гору от порта, я мысленно вернулась к минуте, когда мне сообщили, что освобождают от дисциплинарных взысканий за гибель Джорджа.

В офисе посланника Одома на станции Камроз все осталось как в прошлый раз, перед моим отправлением к Галерее, до событий в той жуткой далекой системе. Те же медузы вели бездумное зыбкое существование в угловом аквариуме. Картины на безупречно белых стенах все так же изображали старинные, похожие на пулю корабли. Да и сам Одом выглядел точно тем же скрупулезным чинушей, как при прошлой нашей беседе. Станция Камроз пока что поддерживала статус-кво, и только я переменилась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Одом.

– В порядке.

– На слух звучит без особой уверенности.

– Буду в порядке.

Я провела две недели взаперти в отведенной мне квартире, где нечем было заняться, кроме мыслей. Знавший об этом Одом нахмурился. Мой ответ его явно не убедил.

– Пойми, никто не винит тебя в случившемся в Галерее, – заговорил он, приглаживая кончики усов большим и указательным пальцем. – Ситуация была сложная. У тебя не оставалось иного выхода.

– Я убила человека.

– Тебе пришлось, – со вздохом поправил меня Одом.

Я покачала головой:

– Все равно это неправильно.

Он склонился ко мне и положил на стол ухоженные ладони.

– Ты готова вернуться к работе?

Прямой вопрос застал меня врасплох.

– Я остаюсь на должности?

Одом серьезно взглянул на меня: