Арсений и Андрей Тарковские. Родословная как миф

Со мной советовались, кому можно было бы поручить с остатком денег и в очень короткий срок сделать ее заново или закончить то, что начато. Я порекомендовал Тарковского. Тарковский прочитал повесть и уже через несколько дней сказал:

– Мне пришло в голову решение картины. Если студия и объединение пойдут на это, я буду снимать, если нет, мне там делать нечего.

Я спросил его:

– В чем твое решение?

Он говорит:

– Иван видит Сны. Что ему снится? Ему снится та жизнь, которой он лишен, обыкновенное детство. В снах должно быть обыкновенное счастливое детство. В жизни та страшная нелепость, которая происходит, когда ребенок вынужден воевать.

Как видите, решение картины излагается буквально в двух строках, занимает всего несколько секунд[41].

Андрей полностью сменил весь творческий состав съемочной группы. Сложился тот, который перекочевал на «Страсти по Андрею». Сценарий писали А. Кончаловский и А. Тарковский. Оператор В. Юсов. Композитор Вячеслав Овчинников.

Запущен фильм в августе 1961 года, а в августе 1962 года подписан акт о приемке. Фильм получил первую категорию, а на премьере в Доме кино Михаил Ильич Ромм сказал: «Запомните это имя». Потом был Венецианский фестиваль. Неожиданный шок – Гран-при фестиваля «Золотой лев Сан-Марко». Головокружительный успех фильма и молодого Андрея Тарковского. Потом золото сыпалось и сыпалось на международных фестивалях. Андрей путешествовал по миру, ездил в Индию. Всюду признание, шум, успех. На том Венецианском фестивале по секции «детских и юношеских фильмов» за фильм «Мальчик и голубь» получил первую премию Андрон Михалков-Кончаловский. Его путь не только сценариста, но и кинорежиссера тоже начался в 1962 году.

Однако триумф триумфом, а начальство в Москве не дремало. Уже упомянутый Р.Н. Юренев вспоминает, как он получил повестку с требованием явиться в зал Московского горкома КПСС, и там секретарь по идеологии сделал доклад, в котором обрушился на «Иваново детство». Он говорил о мистике, пацифизме, клевете в картине на героическую Отечественную войну. После доклада Юренев, по его признанию:

…хотел удрать домой, по тут его встретил бледный Михаил Ильич Ромм. «Куда вы? Подождите, должен выступать Тарковский».

Выглядывая из монументальной кафедры, Андрей казался совсем юным, худеньким, беззащитным. Но речь свою начал спокойно, подчеркивая вежливостью свое человеческое достоинство. Только временами нервно подергивал своей тонкой шеей.

Андрей говорил, что не считает картину идеальной и, возможно, при дальнейшей над ней работе многое переделал бы.

Но что в картине изменить нельзя, так это глубокой любви к родине, к памяти погибших героев войны, неколебимой уверенности в духовной красоте человека.

Время идет, но картина не старится. Иначе расставляются акценты. «Иваново детство» (как и все последующие работы режиссера) имеет широкий радиус действия. Фильм «больше» того, о чем он рассказывает. Уже в 1964 году Андрей писал: