Артефактор Гродецкий

Заметив по моим глазам, что я не шучу. И что её ужимки на меня не действуют (женщины это тонко чувствуют) баронесса построжела. Застегнув пуговицу она сказала резко:

— А что если я прикажу за вашу дерзость всыпать плетей?

— А что, — столь же резко сказал я, — если я на самом деле дворянин, путешествующий инкогнито? Не боитесь разборок с княжеским родом?!

Женщина побледнела, стали заметны морщинки на шее и под глазами. В этом времени женщины увядают быстро.

— Идите, плату вам принесут, — сказала она устало.

— Плату действительно вскоре принес оставшийся в живых телохранитель. В кулечке было мало золотых, но их недостачу компенсировали украшения, сваленные в кучи.

— Её Милость сказала, что в доме мало наличных, поэтому она положила в уплату личные драгоценности.

По всем закона приличия дворянин мужского рода должен был отказаться от этих драгоценностей. Обдирать аристократку, испытывающие материальные трудности — фу, какой пассаж! Не комильфо!

— Хорошо, — сказал я, — возьмем драгоценностями.

И поторопил собираться Минеева с Бертой.

Но покинуть замок мы, увы, не успели.

Напротив ворот выстроилось не менее пятидесяти всадников, а герольд протрубил вызов.

— Баронесса Нина Короткова, вас вызывает на разговор барон Василий Харьков, — прокричал он после звука трубы в подобие примитивного рупора.

— Владелица замка мигом взобралась на стену:

— Я тут не при чем, меня возжелал княжич и он со слугами побил твоих воинов!

Барон, выделявшийся латным доспехом и массивной фигурой, выехал вперед:

— Сын князя, выходи на честный бой! — заорал он без всякого рупора.

Ну и глотка, подумал я. И спросил у верного сержанта:

— Будешь с ним драться?

— Драться то буду, конечно, если что. Но, боюсь, не справлюсь. Барон — оборотень, да и воин опытный. И вокруг него не менее семи оборотней.

— Вот сука хитрая, как подставила! — сказал я громко. — Ну да ничего, на хитрую жопу у меня тоже кое-что имеется.

Я примерился и спрыгнул со стены замка, там и высота на уровне второго этажа. А я и в первой жизни с балкона на втором этаже прыгал в клумбу. И не раз. (На втором этаже жила милая дама, но, увы, замужняя).

— Дяденька, Ваше Сиятельство (так обращаются к графам, а не к баронам), помилуйте — я тут вообще не при делах. Я совсем еще мальчик, а госпожа баронесса моим слугам и мне заплатила целую тысячу золотых, чтоб мы ее спасли. Она сказала, что те воины — её враги и просила помощи. И денег пообещала. А так- то я просто в Академию еду со своими помощниками, я подданный Светлейшего князя Павлова, он меня после проявления магии в Академию отправил и сопровождение дал.

Берта, быстро уловила мою хитрость и, распахнув калитку ворот замка, вместе с сержантом приблизилась, плача слезами горючими:

— Все так, Ваша Милость, он мальчонка еще, но уже маг. Сам Светлейший князь приставил нас следить за ним в дороге…

Барон выпрыгнул из седла. Он действительно был велик и густой бородой с бакенбардами, и мясистыми щеками, и коротеньким носом, а походил на медведя. Коим и был, как выяснилось позже.

— Мальчонка? А как же справились с моими воинами, неужто один человек справился?

— Ну я тоже помогал, отвлекал, мечом махал. А я еще и магией владею…

— Ну тогда сразись с моим сыном, он твой ровесник, видать, ему недавно шестнадцать стукнуло.

— Княжичу всего четырнадцать… — встряла Берта и осеклась.

— Все же княжичу, — усмехнулся оборотень. — Что ж ты так трусоват-то, княжич?

Хитрость не удалась, ну что ж. Назвался груздем — полезу в кузов.

— Согласен на поединок. Но — с тобой, барон. Если одержу победу, пусть сын даст клятву не мстить и отпустить меня с ближними. Если проиграю — мой охранник доложит князю, что все было по чести.

— Смело, мужественно. Что ж раньше притворялись, Ваша Светлость?

— Хотел сохранить инкогнито, Ваша Милость.

— Может обойдемся без схватки? Мой сынок скоро тоже в Академию отправляется — можете вместе поехать.

— Благодарю, барон, но путешествую под видом простолюдина. Мы с папашей поссорились, он не хотел меня на учебу отпускать.

— Ох, что ж вы, молодежь, такие все ершистые. Мой сынок тоже заладил про эту учебу. А зачем нам учиться, когда и так все силы в преображении имеем, в своей звериной сущности. Непокорные юнцы. Ладно, езжайте. А с баронессой я лично разберусь. Она у меня два луга отжала под шумок, такое прощать не намерен — луга заливные, большие.

Мы раскланялись и двинулись в путь.

— От женщин все беды! — сказал я наставительно. — Берта, кто тебе разрешил вмешиваться в беседу аристократов. Михаил, вечером всыплешь ей пяток розг по, сам знаешь какому месту. Или можешь уволиться, жалование выплачу прямо сейчас до конца года… Молчишь, значит согласна с наказанием.

И я вырвался вперед, разгоняя пыль большака.

Но далеко не ускакал, меня догнал небольшой (в пять человек) отряд оборотней. Во главе скакал юный барон, сын медведя: