Артемий Волынский

Отчасти эти планы были реализованы: новые заводы появились в десяти «малороссийских полках» на Украине (там имелись 4572 лошади «русс кой и молдавской породы»), полку Конной гвардии и трех кирасирских полках^{314}. Однако «виды» правительства на развитие коннозаводства в церковных владениях натолкнулись на сопротивление духовенства. Церковные власти были недовольны новой тяжелой повинностью; возникли и технические трудности, поскольку не у всех обителей имелись свои заводы и пригодные лошади (или средства на их покупку), не все монастырские деревни были расположены в подходящих для коневодства местах, и их владельцы несли бы неравномерные тяготы по устройству и содержанию заводов. Дело затянулось, а после смерти Волынского и самой императрицы правительница Анна Леопольдовна отменила эту реформу по прошениям Святейшего синода.

Артемий Петрович подал еще одно предложение — ввести новый денежный сбор с монастырских крестьян на содержание заводов в размере 40 копеек с души и на получаемые ежегодно 300 тысяч рублей содержать конные заводы при полках на Украине, в Белгородской и Воронежской губерниях. В этом случае предполагалось достичь экономии государственных средств за счет использования труда солдат и полковых коновалов. В своем проекте, изъятом при аресте, Волынский писал и об обязательном учреждении дворянских конных заводов, «чтоб в завод было со 100 душ по кобыле и в сборе на всякой год было по лошади»^{315}.

Анна Иоанновна не дожила до получения армией первых лошадей с новых конных заводов, созданных по планам Волынского, однако уже функционировавшие позволяли проводить «текущий ремонт» русской кавалерии и просуществовали более десяти лет, после чего были расформированы или переданы в собственность частным лицам. Гораздо труднее оказалось создать новую породу, одновременно сильную и выносливую: существовавшие «деликатные» породы были «больше на парад, нежели к делу способны». Эта проблема сохранялась и при Екатерине II, решить ее удалось лишь с развитием частного коннозаводства.

Но именно при Волынском дело сдвинулось с места, и современники высоко оценивали его начинания. «Когда оный Левенвольд был шталмейстером, тогда общим проектом с обер-камергером фон Бироном да генералом Волынским представили государыне императрице Анне Иоанновне, чтоб в государстве конские заводы размножить, и потому немалое число жеребцов и кобыл куплено в немецких краях и определено по заводам и конские покои по проекту Артемия Петровича Волынского построены. Сим лучший порядок при заводах учрежден, и с 1734 г. повелись в государстве лучшие лошади. Оные Левенвольд, Бирон и Волынский великие были конские охотники и знающие в оной охоте. И с того времени знатные господа граф Николай Федорович Головин, князь Куракин и другие немалым иждивением собственные конские заводы завели, а до сего великая была скудость в России в лучших лошадях верховых и каретных», — одобрял усилия Волынского офицер Измайловского полка Василий Нащокин^{316}.

Выше уже говорилось об устройстве Волынским школ при заводах. Но он заботился о квалифицированных кадрах не только в его любимом коннозаводском деле. 13 августа 1739 года на очередном заседании Кабинета министров «его превосходительство Волынский приказал:

1) о выборе из кадетского корпуса к посылке чужестранным дворам к обретающимся тамо российским министрам, тако ж некоторых и для определения в коллегии из таких, которые из русских знатного шляхетства и довольно обучены языкам — латинскому, французскому и немецкому и учили юриспруденцию или гражданскую историю и генеалогию, и чтобы были острого ума, 30 человек, с прописанием — кто способны особливо к политическим и гражданским делам;

2) выбрать из кадетского корпуса, из российского шляхетства, не из знатных фамилий, но чтоб были острого ума и понятны к наукам 30 человек, которые совершенно умеют арифметике, геометрии и рисовать, а при том чтоб и языки иностранные — латинский, французский и немецкий — совершенно умели так, чтоб могли о строениях архитектурных иностранные книги читать и разуметь, и, выбрав оных, представить Еропкину в науку архитектуры, а летами чтоб были не выше 18 лет»^{317}.

Судя по всему, Артемий Петрович желал возродить петровскую практику посылки за государственный счет юных «пенсионеров» для обучения за границей; примечательно его стремление получить специалистов по части «политических и гражданских дел» с учетом полного отсутствия в стране юридического образования. К сожалению, мы не знаем, что вышло из этих намерений.