Артиллерист: Назад в СССР

Генерал сердито хлопнул дверью своего автомобиля и отбыл, а полковник поспешил передать Жуку, который был старшим в группе, генеральский приказ. Дорога — засада — машина — всех взять живыми.

— Дело нехитрое, — пожал плечами Жук и кивнул своим бойцам. Мол, пошли!

Примерно через час генерал ехал назад по заснеженной дороге и тщетно пытался отыскать своих подчиненных. Только белое поле и пустая дорога. Ни одной живой души.

— Вот разгильдяи! Неужели в лагерь вернулись? Всех мехом внутрь сейчас выверну! — размышлял себе под нос генерал. А затем сказал водителю.

— Прибавь ходу, Степан. Едем в расположение.

— Есть, товарищ гене… — начал было говорить водитель, но мощный взрыв и взметнувшееся в небо, прямо перед капотом генеральской машины, белое облако заставили солдата резко ударить по тормозам.

— Твою мать! — хотел было выкрикнуть громко генерал, но успел только сказать: «Твою…»

Потому что дверь машины с его стороны уже была распахнута. Неведомая сила вырвала генеральское тело наружу, уложила лицом вниз на обочину, в снег и липкий чернозем, перемешанный с остатками жизнедеятельности местного крота. Сильные руки генерала оказались очень быстро и очень больно скручены за спиной, в шею упирался холодный ствол автомата. Громоподобный голос откуда-то сверху отдавал ему, генералу (!), простые приказы:

— Лежать, бл..! Носом в землю, бл…! Замри, бл…!

Можно не уточнять, кто именно возил генеральскую физиономию по земле. Вообще-то, в первую долю секунды, когда после взрыва Жук рванул из засады к машине, распахнул пассажирскую дверь и увидел свое высокое начальство, он испытал замешательство. Ему бы следовало вести себя иначе.

— Товарищ, генерал, прошу прощения! Позвольте помочь вам выйти из автомобиля, товарищ генерал! Обопритесь на мою руку, дабы не испачкать форменные брюки о подножку автомобиля. — Вот так надо было бы сказать Жуку.

Но проклятые рефлексы, отрабатываемые годами и четко поставленная задача, пассажиров автомобиля взять живыми! — сделали свое подлое дело. Опомнился он уже когда обнаружил себя верхом на генерале, который смирно лежал в грязи и пережевывал приправленный белым снежком чернозем. С противоположной стороны то же самое делал генеральский водитель.

— Товарищ генерал, докладываю! — Жук помог начальству подняться на ноги. — Поставленная вами задача выполнена! Автомашина и передвигавшиеся в ней люди задержаны! Потерь среди личного состава не имеем! Старший группы особого назначения старший лейтенант Жук!

Просто тогда, если верить истории, он был именно старшим лейтенантом. Генерал задумчиво сплюнул черной жижей, принял поданную кем-то перепачканную грязью шапку, машинально надел ее и сказал:

— Жук… знал бы, что ты у них старший группы… Я бы сам в этой машине не поехал. А вообще, молодцы!

По крайней мере, народная молва утверждала, что эта ситуация окончилась именно так. А вот остальные, тоже связанные с начальством, нет. Просто капитан Жук никогда не выделял для себя на особые позиции руководство, задачу всегда выполнял четко, поклонение перед погонами не приветствовал, считая, что все должно быть в рамках устава и по заслугам. Именно поэтому, как, опять же, утверждала молва, выше капитана и командира роты ему ни в жисть не подняться.

Тем удивительнее, конечно, наличие под боком у нормального офицера такой гниды, как сержант Лиманов. Он явно был заводилой среди остальных. Причем, заводилой, в плохом смысле слова.

Жук же у меня, особенно, после того, как на следующий день он не просто оказался в расположении, но и принял участие в нашем, так сказать, обучении, стал вызывать чувство большой приязни. Несмотря на то, что по характеру комроты был достаточно строгим.

Наверное, меня подкупило в большей мере его чувство юмора.

Если от капитана поступала команда принять упор лежа, то это не был простой приказ.

— Товарищи военнослужащие, на землю летит метеорит, и только мы можем спасти планету. Поэтому принимаем упор лежа и максимально начинаем толкать планету подальше от ее оси. Не подведите человечество, ребятушки. — Говорил он с таким серьёзным лицом, что первые фразы мы слушали, совершенно искренне веря, будто речь идет о чем-то важном. И понимали шутку юмора, лишь в самом конце.

Или, к примеру, на обучении ориентированию.

— Товарищи солдаты, как вы будете определять своё местоположение в лесу?

После минутной паузы начинали звучать варианты, которые, естественно, любой из нас когда-либо слышал.

— По мху.

— Нет мха! — Категорично отвечал капитан.

— По солнцу.

— Нет солнца! Все. Ядерная зима. — Он с любопытством ожидал, куда еще может зайти наша фантазия.

— По деревьям.

— Нет деревьев! Ядерная зима, говорю. Какие, на хрен, деревья?

Когда мы замолкали, искренне недоумевая, что еще можно сказать, он тяжело вздыхал, смотрел на нас, как на идиотов, и озвучивал правильный ответ.

— По карте и компасу, товарищи солдаты! Чего вы сразу в деревья и мох полезли.

В общем, пристальное внимание комроты в течение нескольких дней, жизнь и мою, и Исаева немного облегчили. Не совсем, конечно, но все же.