«Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Мы умирали, чтобы победить

Ветвь Семиона, младшего внука Северина, оказалась несчастливой. Главы ее семейств рано уходили из жизни: то молнией убивало, то от простуды умирали. За сто тридцать лет только две хаты построили, в 1800-м и в 1875-м, и то первая была без трубы: по-черному топилась, дым в сени шел; не то денег на трубу не хватило, не то налог за дым не могли платить. И только мой отец, Михин Алексей Александрович — праправнук Семиона, решился на своей усадьбе построить большой дом. И сруб уж изготовил, да коллективизация и пожар помешали.

Первые две ветви Михиных: главная — Лёвкина, и средняя — Конки — жили богато. Главную из них более ста сорока лет преследовала тоска по ямщине. В конце девятнадцатого века последний из Северов, тогда еще молодой мужик (а в мои детские годы в 20-х годах XX века — мой «дед Левка»), купил-таки тарантас, рысаков и с 1885 года стал держать единственную в Богане ямщину, осуществлявшую связь с Борисоглебском. Перед самой коллективизацией большая семья разделилась, продала дом, коней и тем избежала горькой доли «кулаков».

Вымерла и семейная ветвь Конки. Последний из них проживал в Богане до 30-х годов. Его аккуратный, срубленный собственными руками высокий, небольшой, но красивый домик окружал редкий тогда в Богане дощатый забор. В чистом дворе — ухоженная скотина, столярная мастерская. И сам дед Конка выделялся среди остальных крестьян красотой, стройностью, ухоженной бородой. Ходил во френче и сапогах, когда еще большинство селян носило лапти. А как он величественно показывал мне, четырехлетнему, взлет Христа на небо! Вытянувшись во весь свой высокий рост, приподняв к потолку красивое лицо, он торжественно поднимал вверх правую руку, а левую опускал вниз так, что она была на одной линии с правой, делал небольшой подскок — и мне казалось, что сейчас дед проткнет потолок комнаты и вознесется на небо.

И еще вспоминается, когда подумаю об отце, какой у него был тонкий музыкальный слух и прекрасный сильный тенор. Он был незаменимым запевалой в строю, когда служил во всех трех русских армиях: царской, Красной и Советской. Вот только дома, на моей памяти, пел он очень редко, разве что на праздничных застольях. Слишком трудной и невеселой была его жизнь.

После гибели на войне младшего брата Николая и смерти отца я оставался единственным продолжателем рода Михиных, так как первые две ветви нашей фамилии наследовали только дочери. С Варварой Александровной мы воспитали двух сыновей, оба они ученые, доктора наук: старший, Николай, — в области физики низких температур, младший, Вадим, — профессор, работает в медицине. Николай живет в Харькове, у него уже двое внуков, но они носят фамилию своей матери. Единственный юный Михин — сын Вадима, мой внук Павел. Как и я, он курянин — житель Курска.

Такова родословная автора книги, фронтовика, командира 1-го дивизиона 1028-го артполка 52-й стрелковой дивизии Михина Петра Алексеевича.

* * *

Фашисты истребили всех мужчин в моей родне. Мне же повезло: за всю войну всего три раза был ранен и несколько раз контужен, хотя находился на передовой, командовал взводом, ротой, батареей, дивизионом, ходил за «языком», поднимал роту в атаку, корректировал огонь с нейтралки, куда без смертельного риска попасть невозможно, — и было это на самом страшном фронте подо Ржевом, потом в Донбассе, на Курской дуге и так далее до Праги. Вот и получается, что на войне я был счастливым: смерть обходила меня стороной.

Многие из нас, ленинградских студентов, после войны не вернулись в стены родного института. Сколько ребят погибло! Молодых, ярких, талантливых! В большинстве неженатых. Ни потомства, ни следа от них не осталось. Но ценою неимоверных усилий, страданий, лишений, голода, страха и крови вместе со своим народом мы выстояли, остановили, а потом и разгромили проклятого врага — немецких фашистов. Вот почему в заключение считаю необходимым повторить сказанное в начале этой книги: при любых оценках событий войны незыблемым должен оставаться непререкаемый исторический факт: ГЕРОИЗМ СОВЕТСКОГО НАРОДА.

Не знаю, почему так долго и сложно идет поиск национальной идеи нашей возрождающейся к нормальной жизни страны. Казалось бы, формула ее очень проста: РОДИНА — МАТЬ. А мать — и о погибших и ушедших горюет, помнит и чтит, и живых любовно пестует, и о будущем своего потомства думает и заботится. Хочется верить, что наше поколение передает эстафету защиты России-матушки в надежные руки.

Курск. 1959–2000, 2006

Живая память

Книга Петра Михина — редкостная и необыкновенная. О героизме и муках наших солдат и офицеров на передовой пишет человек, который сам поднимал солдат в атаку, бился с фашистами в рукопашных схватках, ходил в тыл к немцам за «языком», стрелял из пушек по вражеской пехоте и танкам, сам бывал под гусеницами этих танков.