Аскетизм по православно-христианскому учению. Книга первая: Критический обзор важнейшей литературы вопроса

Однако, только при формально-юридическом характере нравственного жизнепонимания может быть логически допущен этот непосредственный переход из одного крайнего состояния в другое, ему прямо противоположное.

Такой переход с реальной, практической точки зрения совершенно непонятен, и его мы никогда не наблюдаем в действительности, на живом, конкретном, а не вымышленном человеке. Отсюда, вполне справедливо замечание г. Гр-цкого:…«отвергнув значение дел, нравственного подвига в деле спасения человека и его нравственного совершенства, Лютер тем самым оставил между нравственностью и благочестием ничем не наполненную пропасть». [1825]

Ошибочность главной позиции лютеранства избавляет нас от необходимости подробно излагать и разбирать отношения лютеранства к различным частным видам и формам аскетизма и позволяет нам ограничиться лишь возможно кратким разбором предложенного Zöckler’oм матеpиала. И — прежде всего — мы наблюдаем у лютеран и реформатов явную непоследовательность. И у тех и у других заметно различие в их отношении к постановлениям, касающимся, с одной стороны, диэтической жизни, а с другой — жизни практически-социальной и богослужебной. Если из области первой некоторые, чтобы не сказать многие, оставлены в обеих церквах, — и лютеранской, и реформатской, — то в отношении к ограничениям христианской свободы в области жизни домашней, государственной и богослужебной они были последовательнее, т. е. беспощаднее [1826] стремились изгнать все, соприкасающееся с аскетизмом.

Но шаткость, неопределенность позиций сказывается и в области даже диэтическаго аскетизма, хоте Zöckler и заявляет, что в этом отношении протестанты и реформаты основались на библейской почве. [1827]

По словам Лютера, «посты и телесное приготовление — дело похвальное и доброе». По его объяснению, он не посты отверг, а обязательное приурочивание их к определенным дням, вследствие чего пища становится поводом к смущению совести. [1828] Лютер даже высказался определенно за удержание перво-христианского обычая поститься в пятницу, а также древне-христианского обыкновения приготовлять себя постом к великим годовым праздникам, — Пасхе, Пятидесятнице, Святкам. [1829]

Он относился одобрительно к «светским или гражданским постам», которые предписывала светская власть по поводу общественных бедствий. Лютер видел в них средство к уничижению и смирению, — как внешнему, так и внутреннему. [1830]

В данных взглядах Лютера, [1831]

кроме заметной боязни католического формализма, несомненно, проявляется и утрата истинного понятия вообще о церкви, как о богочеловеческой организации совмещающей в себе и в своих действиях закон и свободу, руководящей своих членов к нравственному совершенству, предписывающей им известные нравственные действия и благочестивые упражнения, и требующей послушания, но вместе не подавляющей самодеятельности христианина, и принимающей во внимание индивидуальные особенности и разнообразные обстоятельства жизни своих членов. Только этим и можно объяснить то обстоятельство, что Лютер очень благосклонно относился к распоряжениям светской власти относительно постов при своем принципиальном решительном отрицании в области религиозно-нравственной всех внешних принудительных постановлений. В религиозной сфере он не допускал внешних обязательных предписаний о постах, но пользу и нужду во внешней дисциплине он, очевидно, сознавал, и думал избежать противоречия в том случае, если внешние предписания и ограничения будут исходить не от церковной, а от светской власти. Однако выход то из указанного противоречия найден неудачный. Ведь светская власть может издавать только внешние распоряжения и не обладает, по самому своему существу, способностью и средствами примирить закон и свободу. Это достижимо только в истинной церковной организации, которой не нашел Лютер и другие реформаторы.

Как лютеранская, так и реформатская церковь с одинаковой решительностью высказались против монашества, провозгласив его формой жизни, не заповеданной в св. Писании, содержащей в себе презрение и попрание обязанностей гражданского звания. [1832] Монашеские обеты со своими притязаниями вести к святости особенной — «неправильное, ложное, а потому и незаконное служение Богу», по выражению Аугсбургского исповедания. По Лютеру, эти объекты — грех не только против веры, но и против любви. Хотя Лютер и выражался иногда, что он готов допустить существование монашеских обществ, но только единственно и исключительно в виде образовательных, педагогических учреждений; [1833] хотя он объявлял себя противником только собственно праздной жизни монахов и их стремления к фальшивой духовности, — однако от этого дело в сущности не изменилось: «он требовал совершенного устранения всяких орденов с их обетами и допускал только тот minimum аскетических действий, для которых находил свидетельство в Евангелии». [1834]