Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Суд Божией Правды – и только он один – совершается «по истине» (κατὰ ἀληθείαν), т. е. согласно с действительной сущностью и подлинной ценностью каждой личности в религиозно–нравственном отношении [970], применительно к его индивидуальным особенностям [971] и обстоятельствам жизни [972], а также применительно к качествам и особенностям той объективной религиозно–нравственной нормы, которую человек считал для себя обязательной [973]

, вообще – в точном согласии с его собственным отношением к даруемым ему благам бесконечной любви, ведущей каждого человека различными – иногда до противоположности – путями к достижению предназначенной ему цели – вечному спасению и нескончаемому блаженству.

Следовательно, нераздельно с законом Божественной Любви – по требованию именно его самого – действует в отношении к человеку и закон абсолютной Правды в смысле высочайшей нравственной справедливости, которая проникает в глубину его существа и оценивает не только дела [974] с точки зрения собственно проявляющегося в них постоянства религиозно–нравственного направления воли, её устойчивости в добре [975], не только «слова» [976] человека, конечно, потому и постольку, поскольку они являются прямым и точным выражением, обнаружением вовне внутреннего настроения [977]

, но вместе с тем – и главным образом – оценивает самые затаенные мысли [978] и «сердечные намерения» человека [979], конечно, не иначе, как в отношении к целому свободно–нравственному жизненному устроению личности, её преобладающему и основному стремлению [980], а не в их отдельности, что свойственно несовершенному человеческому правосудию, в котором часто «summum jus еst summa injuria». В этом смысле Божественной Правде не только нельзя приписывать юридического характера

, но о ней следует, напротив, утверждать, что она отличается характером ему прямо противоположным [981]. В самом деле, если человеческое правосудие имеет своим критерием условное и относительное значение отдельного поступка известной личности или её цельного поведения, то правосудие божественное имеет своим объектом безусловную оценку всякой человеческой личности, с точки зрения её вечного, идеального, нормативного достоинства, её места и значения в духовном царстве божественной любви, с точки зрения способности или неспособности человека к восприятию даруемых Божественной любовью благ. Следовательно, «Правда Божия» в своих отношениях к человеку не может и не должна быть мыслима, как деятельность юридическая

 [982] (если так можно выразиться), – нет, она является именно, как правда любви бесконечной, и должна быть названа поэтому «праведной любовью», поскольку Правда Божия всегда благая и благость всегда праведная [983].

Таким образом, и определение Богом окончательной участи для каждого человека совершится на основании и в точном соответствии с внутренним подлинным достоинством каждого [984], соответственно степени готовности и способности той или другой личности воспринять блага богообщения и неразрывного с ним блаженства.