Аскетизм по православно-христианскому учению. Том Ι. Книга вторая: Опыт систематического раскрытия вопроса

Возникая весьма нередко в сознании человека самопроизвольно, раньше движения его воли (πρὸ τοῦ θελήματος) [1194], προβολή само по себе – без последующих психологических осложнений – с нравственной стороны должно считаться «бесстрастным» [1195], «невинным» (ἀναίτιος) [1196], и ни в каком случае не может быть названо грехом, [1197]

если, конечно, оно не вызывается «блужданием мысли» [1198], допущенным сознательно и добровольно, и если человек при его появлении не относится к нему беспечно [1199].

Для воли προσβολή является пробным камнем, поводом к обнаружению той или иной её настроенности, доброй или злой качественной определенности. В склонении воли человека в пользу того или иного мотива, появившегося в сознании, – в сторону добродетели или порока – и проявляется собственно свобода человеческого выбора, – προαίρεσις и αὐτεξουσιότης [1200]. То или иное отношение свободной воли к προσβολή обнаруживается, впрочем, тотчас после появления его в сфере ясного сознания человека. Оно обнаруживается собственно в виде того или другого отклика чувства

по поводу возникшего впечатления или представления: человек на вторгшееся в его сознание приражение отвечает или «ненавистью» или «любовью», – т. е. сочувствием или несочувствием [1201] к нему. От того или иного субъективного отклика на приражение и зависит вся дальнейшая судьба «помысла», – оставаться или не оставаться ему долее во внутреннем міре человека. Отсюда важность этого момента в нравственной жизни [1202]

.

Таким образом, по учению подвижников, только появление помысла в сознании не зависит от воли человека; но совершенно иная нравственная оценка предполагается ими в том случае, если помысл при его появлении не отвергается, не подавляется, не изгоняется из сознания, но остается в нем. «Это медление в помысле единичном или многосложном» [1203] в высшей степени знаменательно и характерно для того человека, в котором это явление имеет место. Оно показывает, что возникший помысл не случайный, внешний, чужеродный элемент для человеческой личности, – напротив, оно непременно означает, что помысл находит в природе человека сродную, подходящую почву, что и выражается в сочувствии человека появившемуся в нем помыслу [1204]

. Побуждаемое этим сочувствием, внимание человека привлекается, как бы приковывается к «помыслу», который, – благодаря таким способствующим его дальнейшему росту, развитию в душе, обстоятельствам и условиям, – раскрывается в целую мечтательную картину того или другого характера, заполняя собою постепенно всю сферу сознания и вытесняя из него все другие впечатления и мысли. Человек, очевидно, потому позволяет своему вниманию медлить на помысле, заниматься им, что он испытывает, переживает, благодаря этому, чувство удовольствия. Охарактеризованный нами второй момент постепенного развития в душе страсти в аскетической письменности называется обычно συνδυασμός [1205], («сдружение», «сочетание») [1206]. Уже самый филологический смысл термина [1207] указывает на такую тесную связь внимания с «помыслом», на такое исключительное преобладание последнего в сознании, что другим объектам в нем прямо не остается места.