Аскольдова могила

— Молчи, Горлопанов, не твое дело: он несмазлив, да зато досуж. Отбери у Юрки платье, шапку, рог и всю охотничью сбрую и отдай ему.

— Слушаю. В пору ли только ему будет? Юрка малый рослый, а этот видишь какой!.. Не знаю, сколько его в земле, а на земле-то немного.

— Ничего. Зипун подберет да подтянет поясом, а шапка-то уж, верно, широка не будет.

— В самом деле!.. — прервал с громким хохотом охотник. — Ай да головка! Экий пивной котел! Ну, брат, по голове, нечего сказать, ты Полкан-богатырь, да плечи-то у тебя узеньки.

— Каковы ни есть, любезный, — прервал Тороп, — а на медведя один хаживал.

— Ой ли?

— С волками песенки певал, а с лисой поплясывал.

— О, да ты, никак, балагур, товарищ? Ну, пойдем, что ль? Я наряжу тебя ловчим, только смотри, любезный, не вдруг показывайся, а то, пожалуй, всю псарню распугаешь.

Тороп отправился вслед за ним в большую избу, в которой располагались ночевать все охотники; а Стемид, отдав еще несколько приказаний, пошел за ворота наружной стены, чтоб видеть еще издалека, когда великий князь станет подъезжать к селу Предиславину.

Солнце закатилось. Зарделись и вспыхнули в пламенном разливе вечерней зари дымчатые облака на западе, и в конце широкой просеки, которая разрезывала надвое дубовую рощу перед селом Предиславиным, зачернелась густая толпа всадников: дубовые ворота заскрипели на тяжких вереях; стража выстроилась перед своею караульнею, и ключник Вышата, окруженный служителями и держа в обеих руках поднос с большим серебряным кубком, вышел за ворота. Медленно двигалась толпа всадников. Впереди, на белом коне, ехал великий князь, а подле его стремени — ближний дворцовый сокольничий; он держал на левой руке своей белого кочета. За ним ехали, не наблюдая никакого порядка, богатыри, бояре и витязи великокняжеские, а позади, попарно, охотники соколиной охоты, несколько конных воинов варяжской дружины и киевский воевода Светорад, который, поотстав от других, ехал, разговаривая с любимыми певцами Владимира: Соловьем Будимировичем и Фенкалом. Когда великий князь приблизился к воротам, ключник Вышата, сделав несколько шагов вперед и поклонясь в пояс, сказал:

— Милости просим, государь Владимир Святославич, милости просим! Давно ты не изволил сюда жаловать; без тебя твой потешный двор заглох травою и туманом подернулся. Пригрей его, солнышко наше красное, и выкушай кубок сладкого меду из погребов твоего села Предиславина.

— Спасибо, Вышата! Посмотрим, как ты угостишь нас, — сказал Владимир с ласковою улыбкою, въезжая в ворота. Вслед за ним двинулся весь поезд, исключая охотников и варяжских воинов: первые отправились на соколиный двор, который пристроен был снаружи к одной из стен ограды, а вторые вошли вместе со стражею в караульню.

В то самое время, когда вся свита княжеская въехала на двор и привратник собирался уже запереть ворота, подошли к ним два охотника, ведя в поводах лошадей своих. Один из них казался человеком пожилых лет, но шел бодро и смело поглядывал вокруг себя; другой, по-видимому гораздо моложе, тащился вслед за ним, спотыкаясь и путаясь при каждом шаге в длинных полах своего кафтана; он посматривал робко во все стороны и поправлял беспрестанно надвинутую на глаза шапку, которая едва держалась на огромной его голове.

— Э, Зудила Горлопанов! — закричал стоящий вне ограды, подле самых ворот, видный варяжский воин. — Подобру ли, поздорову?

— Живется покамест, господин Якун! — отвечал охотник, садясь на свою лошадь.

— Куда так поздно?

— На Почайну.

— Зачем?

— Про то знают старшие да вот этот парень, которого мне велено проводить до Олеговой могилы.

— А кто он таков?

— Не знаю, чем он был сегодня поутру, а теперь ловчий великокняжеской псовой охоты.

— Ну, брат Зудила, каких молодцов вы подбираете!.. Что за недоросток такой!.. Да подсади его!.. Видишь, он не вскарабкается на коня… А цепок проклятый!.. Смотри-ка, так и повис на гриве!.. Видно, мал, да удал… Э!.. Да что это?.. Постой-ка! — вскричал Якун, подойдя к малорослому охотнику. — Ба, ба, ба! Тороп!.. Погоди, погоди, любезный! — продолжал он, схватя под уздцы лошадь. — Не торопись!.. Давно ли ты попал в княжескую охоту?

— Сегодня, господин Якун, — сказал Тороп. — Да не мешай мне: я послан наскоро.

— В самом деле?.. А я слышал, что будто бы ключник Вышата велел тебя здесь призадержать: так не погневайся, если я пошлю спросить его.

— Послушай, Якун, — прервал Тороп вполголоса, — разве ты слуга ключника Вышаты? И захочешь ли ты, благородный витязь, для того чтоб угодить этому старому срамцу, погубить такого же удалого молодца, как ты?

— Удалого молодца?.. То есть тебя?

— Я говорю не о себе.

— О ком же?

— О бывшем отроке великокняжеском Всеславе.

— Как так?

— Мне некогда тебе об этом рассказывать, но знай, что если ты меня задержишь, то завтра же Всеслав будет пойман и казнен на лобном месте.

— За то, что он не хотел выдать руками своей невесты и убил десятника Звенислава?

— Ну да!..