Аспазия

В скором времени афинские женщины разделились на партии относительно супруги Перикла. Были непримиримые, которые ненавидели ее и всякими средствами женской вражды, открыто или тайно, боролись против нее, были и другие, которые не отказывали Аспазии в личном расположении, но были того мнения, что ее стремления слишком смелы и безграничны, точно также были и третьи, которые хотя глядели на личность Аспазии неблагоприятными глазами, но зато чувствовали непобедимое влечение к ее стремлениям и к подражанию им. Были, наконец, четвертые, которые будучи вполне убеждены Аспазией, тем не менее не имели мужества вступить со своими властелинами в открытую борьбу за права женщин.

К непримиримейшим и опаснейшим противницам Аспазии принадлежали, как это легко угадать, разведенная жена Перикла и сестра Кимона. Особенно много вредила ей последняя, распространяя про нее многие превратные сведения, которые, переходя из уст в уста, возбуждали афинян против супруги Перикла.

Так, однажды, Аспазия разговаривала с новобрачной женщиной в присутствии ее супруга. Молодая пара желала узнать от нее, в чем состоит истинное счастье любви и брака.

На этот раз Аспазии захотелось попробовать манеру говорить Сократа.

– Если твоя соседка, – сказала она молодой женщине, – имеет красивейшее платье чем ты, какое ты предпочтешь, свое или ее?

– Конечно ее.

– Если у твоей соседки есть лучшее украшение, чем у тебя, продолжала Аспазия, – которое ты предпочтешь?

– Конечно ее, – отвечала молодая женщина.

– А если у нее лучший муж, чем у тебя, которому ты отдашь предпочтение, ее или своему?

Молодая женщина покраснела при этом неожиданном, смелом вопросе. Аспазия же улыбаясь сказала:

– При естественном ходе вещей женщина должна предпочесть лучшего мужчину, а мужчина – лучшую женщину, поэтому, по-моему, обеспечение счастья любви и брака возможно не иначе, как если муж жене, а жена мужу будут стараться казаться лучшими из мужчин и из женщин. Многие требуют от других любви, как обязанности, что вполне неосновательно – надо стараться заслужить любовь и затем уметь поддерживать ее.

То, что Аспазия хотела сказать этими словами, имело глубокое значение, но какой смысл могли иметь эти же слова в устах Эльпиники и ее единомышленниц?

Разговор Аспазии с молодой парой в течение нескольких дней, служил предметом толков в Афинах. Не многие поняли его так, что Аспазия считает единственным условием семейного счастья то, чтобы муж считал свою жену лучшей из женщин и наоборот, но большинство говорила, что Аспазия в присутствии мужа молодой Гиппархии, требовала, чтобы последняя предпочла постороннего человека собственному мужу, если первый более нравится ей.

Аспазия решила в будущем не употреблять сократовой манеры говорить и еще тщательнее, чем прежде, стала наблюдать с какими людьми говорит.

Но неприятельницы Аспазии дошли до того, что нарочно начинали разговоры, чтобы под видом сочувствия ее взглядам, вырвать от нее такие слова, которые можно было бы, в извращенном виде, распространять по Афинам. Но Аспазия легко проникала в подобные намерения и умела не только уничтожать планы своих соперниц, но и доставлять этим себе забаву.

Так некая Клейтагора, обратилась к Аспазии с притворным восхищением, но Аспазия знала, что Клейтагора принадлежит к кружку Телезиппы и сестры Кимона, а потому, когда та спросила ее: каким искусством женщина может лучше привязать к себе мужа, Аспазия отвечала:

– Самое действительное искусство, которым хитрая женщина может привязать мужа к себе и к своему домашнему очагу, есть кулинарное искусство. Я знаю одну женщину, которую муж почитает, как богиню, за те кушанья, которые она каждый день подает ему. Ее паштеты из зайцев и мелких птиц несравненны. Какой мужчина может устоять против прелестей подобных вещей! Бывают такие мужчины, которые страстно любят, так называемое, каппадокийское печенье: оно лучше всего приготовляется с медом, в виде мелких шариков, которые пропитываются вином и подаются горячими.

Таким образом продолжала Аспазия распространяться о приготовлении различных кушаний, к удивлению одной части своих слушательниц и к досаде другой, которая, в этих объяснениях не находила ничего такого, что можно было бы разнести по городу и унизить Аспазию в общественном мнении, утвердив еще более славу об ее легкомыслии или опасных правилах.

Сильное сопротивление, которое встретила Аспазия в одной части женского общества Афин, заставило ее тем более дорожить представившемся ей случаем взять к себе двух сирот – дочерей умершей в Милете сестры.

В этих юных, еще развивающихся девушках, Дрозе и Празине, одной пятнадцати, другой – шестнадцати лет, Аспазия надеялась найти мягкий материал, из которого легко было сделать афинских женщин такими, каких она желала. Надо было ожидать, что они сделают честь школе, в которой воспитываются и помогут ее победе.