Аспекты визуальности художественной литературы

В пьесе Чехова «Дядя Ваня» из реплик героев мы узнаём о некоторых приметах внешности. Тут важна сама оценка одним героем внешности другого действующего лица. Как и в трагедии Г. Э. Лессинга, у А. П. Чехова сохраняется лишь упоминание внешности. Например, Войницкий говорит Елене Андреевне: «Если бы вы могли видеть своё лицо, свои движения… Какая вам лень жить! Ах, какая лень!» [Чехов, 1989. С.85]. Лицо в данном случае выражает не только сиюминутное состояние Елены Андреевны, а всю её внутреннюю установку, «скучающий» взгляд на мир, который видится Войницкому.

Когда Соня говорит Астрову: «Это так не идёт к вам! Вы изящны, у вас такой нежный голос… Даже больше, вы, как никто из всех, кого я знаю, — вы прекрасны. Зачем же вы хотите походить на обыкновенных людей» [Там же. С.95], то характеризует Астрова в целом, как она его видит, его отличительные качества здесь важнее внешности. Не потому он «как никто из всех», что прекрасен, а наоборот — в глазах Сони он прекрасен, потому что ей дорог. Соответственно, здесь само чувство одного действующего лица к другому меняет условия зримости: внешность видится не отстранённо (со стороны), а вовлечённо (изнутри) переживающего сознания.

В портрете Астрова со слов Елены Андреевны: «У этого доктора утомлённое нервное лицо. Интересное лицо. Соне, очевидно, он нравится, она влюблена в него, и я её понимаю» [Там же. С.86] отмечены признаки внутреннего мира (утомлённое, нервное), но появляется и более отстранённая позиция видения: оценка внешности персонажа («интересное лицо»).

Астров высказывается о себе: «Я говорю: моё время уже ушло, поздно мне… Постарел, заработался, испошлился, притупились все чувства» [Там же. С.96] — высказывает общие замечания, параметры внешности (постарел) здесь значимы не в буквальном смысле, означают не изменения внешности, а душевное состояние. Акцент только на внешности делает только Соня, говоря о себе: «О, как это ужасно, что я некрасива! Как ужасно! А я знаю, что я некрасива, знаю, знаю…» [Там же]. Самооценка внешности здесь тоже выражена в общих словах без какой-то конкретики.

Во всех рассмотренных примерах с упоминанием внешности действующих лиц сохраняется одна устойчивая черта — оценка внешности даётся глазами кого-то из героев и выражает именно отношение к тому, чья внешность указывается. Эти оценки лишены беспристрастности эпического повествователя. Для драмы визуальные аспекты облика героев служат воплощению личной воли, которая сталкивается с той или иной необходимостью, оказывается в тех или иных обстоятельствах.

В пьесе Н. В. Гоголя «Женитьба» друг жениха Кочкарёв предлагает Подколёсину «посмотреть на себя», но не столько буквально рассматривать в зеркале, сколько оценить смысл своего существования вообще: «Ну, для чего ты живёшь? Ну, взгляни в зеркало — что ты там видишь? Глупое, лицо — больше ничего. А тут, вообрази, около тебя будут ребятишки»94. Отражение в зеркале призвано не показать читателю черты лица Подколёсина а убедить героя в том, что он расстаётся не со свободой и покоем, а с одиночеством, что женитьба не ограничивает его, а расширяет спектр жизни. Но соседство фраз про глупое лицо Подколёсина в зеркале и про его будущих детей «все на тебя, как две капли воды…» [Там же] пробуждает смеховой механизм комедии.

Жених настроен отказаться от своих намерений, и аргументом становятся внешность и образованность невесты: длинный нос и незнание французского. Соседство внешних признаков и знания языка превращает высказывание о человеке в высказывание о вещи, у которой должен быть набор функций. Обсуждение внешности невесты всё время колеблется между ругательным и восхваляющим, что подготавливает комический эффект, а сам смех вызывает быстрая перемена во мнении жениха:

«Кочкарев. Эх, ты, пирей, не нашёл дверей. Они нарочно толкуют, чтобы тебя отвадить; и я тоже не хвалил — так уж делается. Это, брат, такая девица! Ты рассмотри только глаза её: ведь это, чорт знает, что за глаза: говорят, дышут. А нос? Я не знаю, что за нос! белизна — алебастр! Да и алебастр не всякий сравнится. Ты рассмотри сам хорошенько.

Подколесин (улыбаясь). Да теперь-то я опять вижу, что она как будто хороша» [Там же].

В таком же духе проходит обсуждение внешности женихов со стороны невесты и свахи:

«Агафья Тихоновна. А какие у него волосы?

Фёкла. Хорошие волосы.

Агафья Тихоновна. А нос?

Фёкла. Э… и нос хороший. Всё на своём месте. И сам такой славный. Только не погневайся: уж на квартире одна только трубка и стоит, больше ничего нет — никакой мебели» [Там же].