Assassin's Creed. Братство

Он смотрел на нее. Катерина телом была здесь, но мысли ее явно витали где-то далеко. А было ли вообще такое время, когда она находилась рядом с ним? Этого он не знал. Возможно, это время было лишь в его воображении. Эцио вдруг почувствовал, что смотрит на труп любви. Он отказывался в это верить. Но смерть есть смерть, и, как всегда, ему не оставалось ничего иного, как свыкнуться с реальностью.

В дверь постучали.

– Входите, – сказала Катерина вернувшимся помощницам.

Эцио молча оставил их продолжать сборы.

Наутро он сначала решил не провожать Катерину но потом передумал. Утро выдалось холодным. Эцио шел к окраинному кварталу освобожденному от власти Борджиа. Там на небольшой площади стояли оседланные лошади, нетерпеливо перебирая ногами. Эцио до последнего не оставляла слабая надежда: вдруг она передумает? Она по-доброму (как когда-то) посмотрела на него. Он подумал, что справился бы лучше со своими чувствами без этой доброты. Она походила на унижение.

– Удачи, герцогиня, и… прощай, – только и мог сказать Эцио.

– Будем надеяться, что мы прощаемся не навсегда.

– Боюсь, это напрасные надежды.

Катерина еще раз взглянула на него:

– В таком случае – и тебе удачи, мой принц, и – Vittoria agli Assassini![76]

Катерина забралась в седло, развернула лошадь и, даже не оглянувшись, галопом понеслась впереди сопровождающих. На север, прочь из Рима и из его жизни. Эцио провожал их глазами, одинокий мужчина средних лет, которому любовь давала последний шанс, а он этот шанс упустил.

– Vittoria agli Assassini, – прошептал Эцио и, повернувшись, зашагал обратно в направлении еще не проснувшегося города.

30

Скорое возвращение Чезаре заставило Эцио забыть свои личные горести и заняться делом, на которое его подвигла судьба. Чтобы лишить Чезаре денег, нужно было перво-наперво найти и вывести из игры его казначея. Имя этого человека никто не знал. Была лишь маленькая зацепка – высокопоставленный посетитель «Цветущей розы».

– Чего тебе? – угрюмо спросила Клаудия.

Чувствовалось, она совсем не рада была видеть брата.

– На встрече ты говорила об одном сенаторе.

– Говорила. И что?

– Ты сказала, что он задолжал казначею, который снабжает деньгами Чезаре. Он здесь?

Клаудия пожала плечами:

– У тебя больше шансов найти его на Campidoglio[77]. Надеюсь, там тебе моя помощь не понадобится?

– Как он выглядит?

– Дай-ка подумать. Как… обычный человек.

– Сестра, не играй со мной в эти игры.

Клаудия немного смягчилась:

– Ему лет шестьдесят. Сухощавый, вид обеспокоенный, чисто выбрит, седые волосы. Ростом с тебя или чуть ниже. Зовут Эгидио Троке. От него так и веет унынием. Но он жутко упрямый. К нему так просто не подступишься.

– Спасибо. – Эцио посмотрел на сестру тяжелым взглядом. – Я собираюсь выследить и убить этого казначея. У меня есть смутные догадки насчет его личности. Осталось узнать, где он живет. Возможно, сенатор приведет меня к нему.

– У казначея надежная охрана. В его положении ты бы тоже обзавелся такой.

– Думаешь, мое положение как-то отличается от его?

– Меня это не касается.

– Клаудия, ты все еще дуешься на меня за тот разговор. Если я и бываю с тобой жестким, то лишь потому, что волнуюсь за тебя.

– Избавь меня от нравоучений.

– Смотрю, ты хорошо справляешься…

– Спасибо, добрый господин…

– Но мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу помасштабнее. Как только я разделаюсь с казначеем, твои девицы должны будут перенести его деньги в безопасное место.

– Дай мне знать, когда – или лучше сказать «если» – твой план увенчается успехом.

– Просто будь готова.

В мрачном настроении Эцио отправился на Капитолийский холм – средоточие римской власти и тех, в чьих руках она находилась. Неискушенному наблюдателю могло показаться, что здесь собрались серьезные и очень занятые люди. По широкой площади, вокруг которой стояли правительственные здания, расхаживало несколько сенаторов. Их сопровождала целая свита секретарей и помощников, тащивших кожаные папки с бумагами. Сенаторы фланировали между зданиями, стараясь выглядеть предельно важными и деловыми. Эцио постарался смешаться с толпой, высматривая человека, отвечающего словесному портрету Клаудии. Попутно он вслушивался в обрывки разговоров, надеясь извлечь оттуда хоть какие-то полезные сведения о предмете его поисков. Судя по всему, Эгидио на площади сейчас не было, хотя сенаторы часто упоминали это имя.

– Эгидио опять просил денег, – сказал один из них.

– А когда он их не просит? И на что теперь?

– На подготовку предложения об уменьшении числа публичных казней.

– Да это просто смешно!

Эцио перешел к другой кучке сенаторов. Там он узнал новые сведения. Получалось одно из двух: Эгидио был или неуемным (и неумным) либералом-реформатором, или весьма бездарным мошенником.

– Эгидио обратился с прошением о том, чтобы в уголовных судах отменили пытки свидетелей, – услышал Эцио, подойдя еще к одной паре сенаторов.

– Держи карман шире! – возразил человек с желчным, недовольным лицом. – Это лишь видимость. На самом деле деньги ему нужны для выплаты долгов.

– Я слышал, он хочет упразднить гражданские индульгенции.