Assassin’s Creed: Brotherhood

— Выглядит не очень, да? — поинтересовался Ла Вольпе, усаживаясь на лавку и подзывая девушку, чтобы налила вина.

— Ну… да.

— Этого мы и добивались. У меня есть кое-какие планы. Но что привело сюда тебя? — Ла Вольпе поднял руку. — Погоди! Не говори. Думаю, мне известен ответ.

— Как обычно.

— Ты хочешь нанять моих воров в качестве своих шпионов.

— Именно! — Эцио нетерпеливо перегнулся через стол. — Ты присоединишься ко мне?

Ла Вольпе поднял бокал в безмолвном тосте и отпил вина, прежде чем отрезал. — Нет.

Эцио опешил.

— Что? Но почему?

— Потому что это будет на руку Никколо Макиавелли. Нет уж, спасибо. Он предал Братство.

Это заявление почти не удивило Эцио, хотя он сильно сомневался в его истинности.

— Это очень серьезное обвинение, особенно из уст вора, — проговорил ассасин. — У тебя есть доказательства?

Ла Вольпе смерил его кислым взглядом.

— Как ты знаешь, он был послом к Папскому двору, и прибыл в Рим как личный гость Чезаре.

— Он делал это по нашему поручению!

— Да? Тогда буду рад напомнить, как он оставил тебя перед самой атакой на Монтериджони.

Эцио с отвращением поморщился.

— Чистая случайность! Послушай, Джильберто, может Макиавелли не всем нравится, но он ассасин, и он не предатель.

Ла Вольпе упрямо посмотрел на него.

— Я в этом не уверен.

В этот момент в их разговор вмешался вор, в котором Эцио узнал парня, срезавшего его кошелек. Он подошел и что-то шепнул на ухо Ла Вольпе. Глава воров встал, парень ушел. Эцио, почуяв беду, тоже поднялся.

— Прошу прощения за поведение Бенито несколько дней назад, — проговорил Ла Вольпе. — Тогда он не знал, кто ты. Он увидел, что ты ехал с Макиавелли.

— К черту Бенито! В чем дело?

— Бенито принес весть. Макиавелли встречается с кем-то в Трастевере. Я собираюсь разузнать, что происходит. Составишь компанию?

— Пойдем.

— Мы воспользуемся старым маршрутом — по крышам. Здесь это несколько сложнее, чем во Флоренции. Уверен, что справишься?

— Пойдем уже!

Это оказалось сложно Крыши в Риме находились друг от друга дальше, чем во Флоренции большинство было разрушено, поэтому сложно было найти опору. Не раз на землю из-под ног Эцио обрушивались плитки черепицы. На улицах были люди, но ассасин и вор бежали слишком быстро. Стражники Борджиа реагировали на их появление, только когда те уже скрывались из виду. Наконец, они добрались до рыночной площади. Все лавки на ней были закрыты, за исключением пары ярко освещенных винных палаток, у которых толпились люди. Эцио и Ла Вольпе замерли на крыше и спрятались за дымовыми трубами, осматриваясь.

Вскоре на площади появился Макиавелли, он шел, подозрительно оглядываясь. Эцио разглядел, как другой мужчина, одетый в плащ с крестом Борджиа на спине, подошел к Макиавелли и осторожно передал ему что-то, похожее на записку, а потом, не остановившись ни на минуту, зашагал дальше. Макиавелли тоже пошел прочь от площади.

— Ну, что скажешь? — спросил у Эцио Ла Вольпе.

— Я пойду за Макиавелли, ты — за тем парнем, — сухо отозвался Эцио.

Но в этот момент у одной из винных палаток вспыхнула драка. До них донеслись разгневанные крики, в свете факелов блеснуло оружие.

— Черт! Это мои люди. Они сцепились с людьми Борджиа! — крикнул Ла Вольпе.

Эцио увидел спину Макиавелли, удаляющуюся по улице, ведущей к Тибру, а потом ассасин и вовсе скрылся из виду. Догонять его было поздно. Эцио снова обратил внимание на драку. На земле распростерся охранник Борджиа. Большинство воров разбежались, влезли по стенам на безопасные крыши, но один остался внизу. Юноша, почти ребенок, стонал, лежа на земле и зажимая кровь, текущую из раны на руке.

— Помогите! На помощь! Моего сына ранили! — раздался тоскливый голос.

— Я узнаю его, — скривившись, проговорил Ла Вольпе. — Это Трималькио. — Он внимательно посмотрел на раненного вора. — А это — Клаудио, его младший сын.

На обе стороны от рынка, на парапетах двух крыш, появились солдаты Борджиа с ружьями в руках. Прицелились.

— Они собираются стрелять! — воскликнул Эцио.

— Действуем быстро! Я беру на себя группу слева, ты — справа!