Ассистентка антиквара и город механических диковин

Из гостиницы вышли, когда солнце забралось высоко. Расположились в ресторанчике у озера, завтракали, вели неспешную беседу.

Аннет рассказывала Максимилиану о жизни в квартале «Десять муз», о своих друзьях — художниках, музыкантах и артистах. О том, как они летними вечерами забираются на крышу, чтобы любоваться ночной столицей, хохотать, угощаться дешевым вином и мечтать о славе. О том, как во время учебы в Академии она подрабатывала гардеробщицей в королевской оперетте и посетила все до одной генеральные репетиции, и представляла, как в один прекрасный день сама выйдет на сцену под гром аплодисментов. Рассказала, как однажды ей довелось попасть на роль статистки в мелодраматическом фильме, и как было весело в съемочном павильоне, и оператор сказал, что она отлично смотрится в кадре.

Аннет нравилось пускать Максимилиана в свой мир и делиться тем, что она любит. Он слушал внимательно, и скучно ему явно не было.

В свою очередь, она узнала, что родители Максимилиана отошли от дел фирмы и теперь живут за границей, сестер и братьев у него нет. Детство он провел в частном пансионате с суровым укладом и мечтал о пони. Умеет жонглировать тремя апельсинами, любит спать на свежем воздухе и не выносит фортепианную музыку. Аннет сообщила, что он обязательно изменит свое мнение о фортепиано, когда она сводит его на концерт знакомого музыканта. Максимилиан пообещал сходить при условии, что она не будет его будить, когда он уснет в кресле посреди пьесы.

Они смеялись, подшучивали друг над другом. Аннет неотрывно наблюдала за Максимилианом и получала от этого огромное удовольствие. Ей нравилось в нем абсолютно все: как он прищуривает глаза, когда слушает ее болтовню, как улыбается — немного криво, правым уголком губ, — как крошит хлеб длинными пальцами и бросает его уткам.

Максимилиан поглядывал на нее с открытой нежностью. Он подвинул стул ближе, чтобы было удобнее обнимать Аннет за плечи. На счастливую парочку, завидуя, поглядывали официанты и другие посетители ресторана. И все было прекрасно, пока Аннет не решила поведать Максимилиану о своих вчерашних приключениях в Луна-парке.

Рассказывала безо всякой серьезности, небрежно опускала детали и старалась представить все как смешную нелепицу. Действительно, что за бред: испугалась невесть чего и забралась на игрушечный корабль с матросами-коротышками, где рыжебородый скелет в камзоле охраняет фальшивый клад! Да еще потом за борт свалилась, вот неуклюжая! И промокла насквозь, и, растерялась, а потом все же нашла выход и сделала то, на что вообще не считала себя способной! Правда, она молодец?

— Молодец, — согласился Максимилиан таким тоном, что Аннет перестала улыбаться и осеклась.

Его словно подменили: брови сошлись на переносице, лоб прорезала вертикальная складка, а глаза метали молнии.

— Молодец, — повторил он, бросив салфетку на стол и сцепив пальцы. — Не послушалась меня и среди ночи отправилась с ненормальной Луизой в заброшенный парк, где чуть не погибла. Как понимаю, инстинкт самосохранения у тебя отсутствует напрочь?

— Прекрати, Максимилиан! Помнится, кто-то вчера пообещал никогда не устраивать мне сцен? Да и было бы о чем сердиться! Все это недоразумение. Чья-то глупая шутка, я теперь в этом уверена! Посуди сам: если бы меня хотели убить, давно бы убили. Все это отдает детской игрой, согласись! Посиди я в бутылке подольше, думаю, появился бы и сам шутник или его сообщник и вызволил меня. Я почти жалею, что не дождалась его и не вывела на чистую воду.

— Даже если это и игра, то мы не знаем, кто и зачем ведет ее и чего желает добиться. Ты действительно могла вчера погибнуть. И позавчера, в театре, и два дня назад.

— Не думаю.

— Ты вообще редко думаешь, — заметил Максимилиан, и Аннет возмущенно замолчала.

— Сегодня я иду с проводником на место гибели Вальвазора, — продолжил он, словно не замечая ее негодующего лица. — Не знаю, что я рассчитываю увидеть, но побывать там стоит. Говорят, дорога туда уже вполне проходимая, а после обеда можно будет добраться и до Фрибура. Озеро и река вошли в берега. Сегодня наш последний день в Механисбурге.

Аннет ничего не ответила — чтобы Максимилиан хорошенько почувствовал, как сильно он ее обидел своей резкостью. Независимо дернула плечом и отвернулась. Если хочет, чтобы она отправилась с ним на прогулку в горы, пусть извинится и уговаривает.

— Мне придется оставить тебя одну, — сказал он, хмуря лоб. — Обещай, что запрешься в номере и никуда не выйдешь. С собой не возьму, не проси: туда три мили в одну сторону по гористой местности.

Сначала разочарование хлестнуло ее, как кнутом, но после его последних слов Аннет встревожилась:

— А если с тобой случится то же, что и с Вальвазором?! — воскликнула она. — Ты же подозреваешь, что его гибель — не случайность. Максимилиан, прошу, не ходи. Давай проведем этот день вместе. А еще мы хотели исследовать заброшенную лечебницу. Я уверена, что вход в потайную мастерскую именно там! Ужасно хочется найти клад. Ну, пожалуйста, Максимилиан!