Астарта: Корабль Чокнутых Трупов

— Потому же почему тебя выбрал однажды полковник Марк Александрович Романов, — пожал плечами Кардинал. — Ты это хотел услышать?

Джек засопел, поглядывая на Ричарда. Травкин тихо присвистнул, Ульрих так и замер, не донеся руку до лица, собираясь почесать нос. И только Аннабель продолжала сидеть и слушать слова Кардинала с абсолютно каменным выражением лица.

— Я же предлагал тебе отпустить команду, — покорным тоном сказал Кардинал.

«Сука религиозная, насрал-таки в душу, — подумал капитан, — ну погоди, я тебя запомнил, вежливая ядовитая тварь».

— Тебе нужно будет не просто вернуться в прошлое и уничтожить полковника, но и убрать его союзников, для чего тебе потребуется пройти некоторое обучение, познакомиться со своими скрытыми возможностями и научиться ими управлять. Я должен был лично предложить тебе это, чтобы потом ты не сделал вид, что твой искин отправил мое предложение в мусор, — сказал гость в алой одежде, — подробности контракта я передам после того, как покину твой корабль. У тебя будет время подумать, взвесить все за и против.

«Кажется, мне нужен план, — кисло подумал Ричард. — И огромный щит на мою львиную задницу».

ГЛАВА 35 ПОМОЙКА

  Опять молчат напряженно все об одном:  Сегодня Клуб Прокаженных открывает сезон  Только шепчутся двери, двери домов,

  Только шорох шагов, шорох шагов.Пикник — Нет берегов

Официального названия у планеты не было. В лоциях она значилась под каким-то длинным номером, с кучей букв между цифрами и выпадающим списком ограничений для посещения, под который попадали, кажется, все, исключая бронированный десант Протектората или представителей ХаСОМ.

В просторечье этот замшелый кусок планетоида, гордо названный первопроходцами планетой, называли просто Помойкой. Или Задницей.

Задница, как ей и полагается, была глубока, темна и пахуча. Впрочем, последнее являлось заслугой первых колонистов и их потомков.

Когда-то давно, когда про далекую планетку внезапно вспомнили при обновлении картографических данных и звездных лоций, на нее стали ссылать неугодных или провинившихся перед правительством граждан.

В те далекие времена власть все еще балансировала между несколькими неустоявшимися группами, снабжая Помойку новыми жителями едва ли не каждый день.

В итоге на планете, медленно, но верно, оказались и представители первых властей, и поддержавшие их оппонентов граждане, а затем и просто мусор, чьими руками и мозгами пришел к правлению Протекторат. На Помойку выбросили всех, и своих, и чужих, и случайных.

Ничего удивительного в таком разбросе не было. Каждая новая революция или переворот должны на что-то опираться, иметь за спиной отличную бронированную жопу и рассчитывать на потери из рядов выше перечисленных.

Итак, одни получили объединение под своей пятой колоний, удерживаемых колючей ежовой рукавицей, другие — новое место жительства, где каждому было плевать, какие именно заслуги числились за новоприбывшими, а третьи поимели и тех, и других, ибо обреченная планета взяла да и выжила.

В конце концов, постоянно сотрясаемая переходами из рук в руки, Помойка так и осталась помойкой. На ней так и не завелось более-менее нормального экономического положения, политика Задницы направлялась исключительно по вектору выживания, а руководили процессами газоиспускания те, кто имел всех по праву сильного, или хитрого, сумевшего окружить себя такими силами.

До первобытного состояния, как ни странно, Помойка не скатилась, а со временем, когда устрой и уклад жизни как-то сумели наладить, на орбите Помойки стали появляться корабли и кораблики без опознавательных знаков. Им не нужен был ни шум, ни регистрация, ни даже упоминание о своем присутствии. Жители же Задницы быстро смекнули, что с такими гостями можно делать все, что приходит в голову, жаловаться те уж точно не побегут.

Итогами подобного стала торговля органами, живым товаром и даже частями товара — в дело шло все, включая ткани, детали андроидов и оборудование с припомоившихся на поверхность кораблей.

Особенно ценились вампиры и человеческие женщины. От первых можно было почти бесконечно отрезать кусочки, не заботясь о самочувствии донора, ибо все равно регенерация постепенно затягивала и восстанавливала повреждения. Вторые же оказывали немного иные услуги.

Секс был и так, и таскать для этих целей свежий товар никто не собирался. А вот репродуктивные органы извлекались на ура. Клонирование клеток до Помойки так и не докатилось, а новые стволовые клетки, из которых даже на имеющимся оборудовании можно было создать любой орган или ткань, извлекали из нерожденных детишек, гроздьями свисающих в центральной лаборатории планеты.

Дети, как не удивительно, аистами не приносились, а капуста на Помойке, видимо, просто не росла. Приходилось выкручиваться искусственным оплодотворением имеющегося генетического материала.