Астерий: Не стой у мага на пути! (1)

— Здесь нет. В таверне кое-что есть. Хотя мне моя же одежонка вовсе не лишняя, но ты мне спас жизнь. Грех тебе не дать. И лавка есть в Темной Балке, хотя там и выбрать нечего, — чернобородый внимательнее посмотрел на мою рану. — Чего-то у тебя кровь почти не течет, хотя борозды глубокие. Не боишься оборотнем стать? — он усмехнулся, полез в дорожный мешок и достал еще какую-то склянку. — На. Три маленьких глотка, а то блевать будешь и срать под каждым кустом. Это средство, чтоб не заболеть оборотничеством.

— Я ж маг. Меня не берет, — соврал я, хотя знал, что очень даже берет. Не хотелось пить всякую гадость с очень сомнительным эффектом. Лучше положиться на свои силы. Если я когда-либо пользовался алхимией, то только той, что брал у хорошо знакомых людей с проверенной репутацией. — А брума у тебя случайно нет?

(* брум — крепкий алкогольный напиток, настроенный на специях, иногда им обрабатывают раны)

— Не, еще два дня назад весь выжрал, — признался Яркус, нанося еще один мазок зелья на рану. Сморщился от боли и сказал: — Вино только осталось. Треть бутылки. Дать?

Я кивнул. Он протянул бутылку из-под эля. Я вытянул пробку зубами и сделал несколько глотков, а потом полил немного на раны, смывая липкую кровь.

— Райс! Долго ждать⁈ — раздался голос Ионэль. — Шкатулку неси!

— Слушай, а Иона она всегда так мужиками командует? Смотрю, из вас двоих, она будто поважнее себя чувствует, — я вернул бородатому бутылку — в ней еще было несколько глотков.

— Любит она командовать. А я не спорю, пока меня это сильно не задевает, — в три больших глотка Яркус допил остаток вина.

— И дай там эту самую, хранительную шкатулку, — попросил я, — а то твоя девушка чего-то нервничает. Кстати, сколько ей лет?

— Столько. На три года младше меня, — Борода извлек из дорожного мешка какую-то штуку, замотанную в темно-красный бархат. — Неси. Сейчас тоже подойду.

Судя по тому, что шкатулку завернули в столь дорогую ткань, она представляла ценность. Я взял ее с осторожностью и, вставая с корточек, спросил:

— А тебе сколько лет?

— Почти тридцать девять, — ответил чернобородый. — Так-то, не то, что ты, мальчишка.

Мне показалось, что произнес он это с важностью. Теперь я понимал, почему Иона скрывала свой возраст: ведь 36 для эльфийки — это далеко не те годы, которые должны вызывать почтение. Как же наивна эта остроухая госпожа! Вот и дракон Архонтзал думал, что его 800 лет должны вызвать во мне особое почтение. Мне, Астерию, не важен их возраст, хотя в отношении эльфийки имелось некоторое любопытство, которое я уже удовлетворил.

Я закинул за здоровое плечо вещевой мешок и снял один факел. Когда я вернулся к Ионе, держа в одной руке завернутую в бархат, тяжелую шкатулку, в другой зажженый факел, эльфийка уже сделала неглубокий разрез на груди оборотня. Глубже резать без достаточно яркого света она боялась — могла повредить сердце. Иона взяла сверток из моих рук, развернула и положила рядом с собой. Опустив чуть ниже факел, я посмотрел внимательнее на саму шкатулку: она была из черной бронзы, обшитой кожей. Там, где кожа отслоилась от металла, виднелась гравировка рунных знаков. С боку выступал голубой полупрозрачный кристалл. О ее назначении я догадался сразу и лишь уточнил у Ионы:

— Эта штука поможет сохранить сердце оборотня до того, как ты передашь его алхимику?

— Да. Факел держи левее. Сейчас буду резать, — эльфийка наклонилась, пальцами левой руки раздвигая шерсть вдоль первого, неглубокого надреза между ребер.

Пользовалась она каким-то особым ножом с загнутым кончиком и насечками на лезвии. Сталь скорее всего была с добавлением адаманта, потому как имела голубоватый оттенок.

— И сколько хранится сердце в такой шкатулке? — полюбопытствовал я, наблюдая за ее работой.

— Не более трех дней. Мы могли бы успеть в Вестейм на дилижансе, но лучше не рисковать. Я полечу на драконе, — очень осторожно она вскрывала грудь лютого барона.

— Мы полетим, — уточнил я.

— Не мешай! — она наклонилась, вглядываясь в сделанный разрез. — Держи факел ближе!

Иона провозилась еще минут пять, наконец сердце оборотня оказалось в ее руке, темно-красное с черными пятнами, истекающее каплями густой крови.

— Ты знаешь, говорят, сколько пятен на сердце, столько оборотень убил людей, — эльфийка аккуратно положила сердце в шкатулку. — Этот урод убил не меньше двадцати! Может даже тридцать! Да покарает Авий его проклятую душу!

(*Авий — бог подземного мира у эльфов)

Я пожал плечами. Я на самом деле не знал этого, ведь в разных мирах разные поверья, да и законы мира зачастую очень разные.

— Один раз мы взяли оборотня, у которого сердце было полностью черным как уголь, — продолжила Ионэль, собирая в ладонь кровь, вытекающую из чудовища. — Ирдемс сказал, из такого сердца может выйти очень сильное зелье. Такое, что одна порция продлит жизнь сразу лет на 30 и больше. Человеку и даже эльфу.

— Кто такой Ирдемс? — я присел на корточки рядом с ней.