Астра. Исцеление любовью

А то, что обращаться ко мне не будут… Будут. Собака лает — караван идёт. Когда человеку нужна помощь, он идёт туда, где эту помощь могут оказать, вне зависимости от слухов и недовольства окружающих.

А вот мальчишку жалко. Мать и дальше его будет перегревать. Нет, ребёнок пойдёт на поправку, в этом я уверена. Просто происходить это будет чуточку дольше. А то, что мамаша за лекарством не пришла и слухи распускает… Что же, пусть. Однажды она придёт, а я не откажу. Только стоимость на мои услуги будет в два, а то в три раза выше. За длинный язык.

Проверив перед сном Кита, я поправила одеяло и шикнула на щенка, который хотел гавкнуть. Защитник растёт. Удивительно, что он не скулит, ведь только-только забрали от матери.

Вернувшись к себе, переоделась и забралась под одеяло. Завтра опять лес, опять травы… И так, пока снег не выпадет. Хотела ли я такой жизни? Наверное, нет, но сейчас это лучшее, что может с нами быть. Спокойная, размеренная жизнь. Просто нужно время, чтобы подкопить денег для более стабильного положения.

— Мама! Мам, смотри, что умеет Кузя!

Я сонно разлепила глаза. В комнате светло. а рядом с кроватью стоит Кит.

— И что же он умеет? — вздохнув, спросила я.

— Смотри! Кузя, иди ко мне! — Кит опустил щенка на пол и похлопал по ноге. Щенок поковылял к нему и сел рядом, внимательно глядя на маленького хозяина. — Ты видела? Он научился!

— Это замечательно, милый, — улыбнулась я. — Как думаешь, он достаточно смелый, чтобы отправиться с нами в лес?

— А его там не обидят? — нахмурился мальчишка, опять беря щенка на руки.

— А мы ему сейчас ошейник и поводок сделаем. Иди, растопи печь.

Пока Кит растапливал печь и ставил воду на чай. я одевалась и приводила себя в порядок. Выйдя на улицу, я чертыхнулась. Точно, у меня же теперь птица и коза. И если с курами проблем нет — их вполне может покормить Кит, то вот коза…

Вернувшись в дом, взяла маленькое ведёрко и направилась в сарай.

— Ты прости меня, Машка, — вздохнула я, садясь на маленькую скамеечку и протирая вымя мокрой тряпкой. — Не умею я доить, так что придётся потерпеть.

Это оказалось не так-то сложно, хоть я и провозилась почти час. Но вышла из сарая довольная, с молоком. По пути зашла к курам, собрала аж целых четыре яичка и насыпала зерна.

— У нас на завтрак яичница! — объявила я, показывая, что удалось добыть. — А ещё молочко. Кстати, можешь Кузе налить в миску немного молочка и хлебушка туда покрошить.

Я помнила, как надо кормить животных, но где мне взять столько мяса или собачий корм? Так что пусть ест, что дают.

Пока готовила завтрак, думала, как и из чего сделать Кузе ошейник. С поводком проблем нет — любая верёвка подойдёт, а вот ошейник…

— Кит, давай сегодня оставим Кузю дома, — подумав, предложила я. — А позже сходим в деревню, спросим, кто сможет нам помочь.

— Хорошо, — легко согласился ребенок, уплетая за обе щёки яичницу и запивая парным молоком.

Но из дома выйти мы не успели. Прямо на пороге столкнулись с незнакомым мужчиной.

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась я, отмечая нервозность гостя.

— Ты травница? — хмуро спросил мужик, исподлобья глядя на меня.

— Я, — кивнула спокойно и перешла на ты. Выкать здесь не приучены. а я отвыкнуть не могу. — Так что хотел-то?

— Сыну моему почему не помогла? Ванетка сказала, погубить ты его хотела.

— Ванетка твоя за лекарством так и не пришла, решив, что сплетничать по деревне лучше, чем лечить ребёнка. А ты что, разбираться ко мне пришёл?

Кит насупился и порывался выйти вперёд, защищать меня. Пришлось за шкирку схватить и в дом отправить, закрывая за собой дверь. Не хватало, чтобы этот боров ребёнка удалил. Мне самой страшно было, но я — взрослая женщина, потерплю. Да и страх перед зверьём показывать нельзя, кинется.

— Пришел, — кивнул мужик. — С охоты пришел домой, а там жена говорит, что травница новая чуть пацана не угробила. Это правда?

— Нет, неправда, — спокойно ответила я. — Но впредь со своими проблемами ко мне не приходите. Ни ты, ни жена твоя. Всё, уходи! Уходи, говорю. Иначе старосте пожалуюсь, он быстро разберётся!

Если мужик и хотел что-то сказать, то передумал. Конечно, растеряешься тут. Хрупкая одинокая женщина бояться должна, лепетать что-то в своё оправдание, а не толкать с крыльца без тени страха.

Он же не знает, что я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на крик. Из-за страха. И руки трясутся так, словно я замерзла очень. А Адаму я всё равно расскажу, пусть проведёт беседу с населением, чтобы с претензиями ко мне не ходили. Хотя… К комуу им ещё ходить? Я понимаю этого мужика. Пришел с работы, а тут жена причитает — единственного детёнка чуть не убили. Я бы пошла разбираться. И он пошел.

Но меня так достала эта семейка, что общаться я с ними больше не хочу. И не буду.

Слухи, которые поползут благодаря нерадивой мамашки, меня не особо беспокоили. Поговорят и успокоятся. Вредить единственной травнице не посмеют. Да и Ванетка, я уверена, славится длинным языком, так что большая часть ей просто не поверит. А даже если и поверит, то что? Другого выхода у людей нет, придётся идти ко мне.