Астрид Линдгрен. Лучшие сказки

Но когда она добежала до каменной лестницы, которая вела от крепостной стены к входу в замок, она услышала, что Бирк прокричал ей вдогонку:

— Эй ты, дочь разбойника!.. Мы еще встретимся!

Тогда она повернула голову и увидела, как он разбегается для своего последнего прыжка.

— Надеюсь, ты и на этот раз туда загремишь, сын Борки, — крикнула Рони.

Однако все вышло еще хуже, чем предполагала Рони. Маттис впал в такую ярость, что даже его разбойники испугались.

Но поначалу никто ей не поверил, и Маттис, может быть впервые в жизни, на нее рассердился.

— Сочиняй себе небылицы сколько влезет, но такую чушь не смей выдумывать. Надо же, чтобы тебе это в голову влетело — разбойники Борки поселились в замке Маттиса! Вот слушаю тебя, и у меня от гнева прямо кровь закипает, хоть я и знаю, что ты все наврала.

— Нет, — сказала Рони, — я не наврала. И она снова начала рассказывать, что она узнала от Бирка.

— Ложь! — крикнул Маттис. — К тому же у Борки нет сына. У него вообще детей нет. Это всем давно известно.

Разбойники сидели молча, никто не осмеливался нарушить молчание. Первым обрел дар речи Фьосок:

— Это, конечно, так, но все же люди болтают, что у него есть мальчишка. Его родила со страху Ундиса в ту грозовую ночь, ну, помните, когда у нас появилась Рони.

Маттис прожег его насквозь своим огненным глазом.

— И никто мне об этом ни слова не сказал? Ну, выкладывайте начистоту, что вы еще от меня скрываете.

Он обвел всех разбойников диким взглядом, схватил со стола сразу две кружки пива и с размаху швырнул их, облив всю стену белой пеной.

— Так что же выходит, борковский щенок бродит по моему замку?! И ты, Рони, разговариваешь с ним?!

— Это он со мной разговаривал.

И снова, зарычав как дикий зверь, Маттис схватил с блюда баранью ногу и шмякнул ею об стену так, что капли жира разлетелись во все стороны.

— И ты утверждаешь, что щенок Борки хвастался, будто этот шелудивый пес, его отец, поселился со своим сбродом в Северной башне моего замка?

Хоть Рони и боялась, что от ярости у Маттиса помрачится рассудок, когда он узнает все, она решила сказать ему правду: ведь иначе не вышвырнуть Борку и его людей из Северной башни.

— Да, и теперь наша Северная башня называется замком Борки. Вот так, папочка.

Издав еще более устрашающий вопль, Маттис сорвал с крюка котел с похлебкой и, размахнувшись, метнул его в стену, да так, что окатил кипящим варевом весь пол.

До сих пор Ловиса, не проронив ни слова, слушала да глядела на все, что происходило в зале. Но тут она рассердилась. Она схватила миску с яйцами, которые утром принесла с птичьего двора, и подошла к Маттису.

— На, швыряй, не стесняйся, только имей в виду, убирать все будешь сам, собственными руками, понял?

Маттис, вопя не своим голосом, стал кидать яйца одно за другим в стену, и белок с желтком стекали на каменный пол.

А потом он заплакал.

— Я жил спокойно, как лиса в норе, как орел в гнезде! А теперь…

И Маттис кинулся на пол и стал кататься по каменным плитам и выть, как раненый зверь, и проклинать все, на чем свет стоит, пока это не надоело Ловисе.

— Стоп, хватит, — сказала она. — Криком тут делу не поможешь. Вставай-ка лучше — все тебя ждут.

Голодные разбойники молча сидели вокруг стола. Ловиса подняла с полу баранью ногу и обтерла ее тряпкой:

— Не поваляешь — не поешь, вкусней будет! — сказала она примиряюще и стала резать мясо толстыми ломтями.

Маттис, злой как черт, поднялся с полу и нехотя уселся на свое обычное место, но кусок не лез ему в рот. Он подпер руками свою лохматую голову, что-то бормотал себе под нос и время от времени так громко вздыхал, что слышно было в самых дальних углах зала. Тогда Рони подошла к нему, обняла его и прижалась щекой к его щеке.

— Не вздыхай, отец, — сказала она. — Нужно только вышвырнуть их отсюда, и все.

— Легко сказать — вышвырнуть, — мрачно пробурчал Маттис.

Весь вечер разбойники сидели у очага и решали, как им быть. Как выгнать разбойников Борки из Северной башни, вот над чем ломал себе голову Маттис.

Но прежде всего он хотел понять, как эти негодяи, эти бродяги сумели пробраться в Северную башню и ни один из разбойников Маттиса этого не видел. Ведь чтобы попасть в замок — хоть пешком, хоть на лошади, — надо непременно пройти через Волчью Пасть, где день и ночь стоят караульные Маттиса. И никто из них не заметил ничего подозрительного.

Лысый Пер захихикал:

— Уж не думаешь ли ты, Маттис, что они, гуляя в горах, подошли к Волчьей Пасти и приветливо сказали: «Пропустите-ка нас, приятели, мы хотим поселиться у вас в Северной башне». Хи-хи!..

— Эй ты, мудрец, скажи-ка лучше, какой дорогой они прошли? А?

— Ну уж конечно, не через Волчью Пасть и не через крепостные ворота, — ответил Лысый Пер. — Это ясно… Они обошли замок с севера, где у нас не стоит охрана…

— А какого лешего там охранять? Там же нет входа в замок, одна отвесная скала. Может быть, они умеют, как мухи, ходить по стене? Так, что ли? А потом пролезли сквозь узкие бойницы? Да?

Но Маттису пришло что-то в голову, он пристально взглянул на Рони и спросил в упор:

— А что ты там делала?