Астронавты. Отвергнутые космосом

— Снежная чума встречается на дальних базах, а они все принадлежат Обществу Соцразвития. Их ученые достаточно изучили болезнь. Да вот, — она потыкала в экран монитора смуглым пальцем. — Вот тут все о снежной чуме.

Экран засветился, открыв бесконечную страницу убористого шрифта. Охранник присвистнул:

— А инкубационный период болезни известен?

Тадефи снова кивнула:

— Это одна из немногих вещей, которую мы знаем о снежной чуме. — Она повернулась к экрану, прокрутила страницу вверх и принялась читать вслух: — «Первые слабые симптомы часто проходят незамеченными, хотя и развиваются практически сразу после заражения. Это слабость, ноющие боли в суставах, общее недомогание. Вторичные признаки в виде кожных поражений и высыпаний появляются через несколько дней после заражения».

Бой-Баба повернулась к Питеру:

— «Практически сразу после заражения»! А мы были на планете когда? — уже дней десять прошло. Живых, — повернулась она, — ты как? Испытываешь ноющие боли в суставах и легкое недомогание?

— Только когда хочу от вахты закосить, — осклабился тот. Бой-Баба повернулась к Тадефи.

— Вот у тебя, дорогая, вид что-то усталый.

Девушка отмахнулась и пробормотала что-то про бессонные ночи. Бой-Баба вспомнила, как застала ее с Живых, и прикусила язык.

— Это что же получается? — сказал Живых, глядя на Питера. — Где ж ты умудрился ее подцепить?

Компьютерщик убито покачал головой.

— Это-то ладно, — проговорил дядя Фима. — Но вот почему никто из нас от него не заразился? Ведь мы все эти десять дней дышали одним воздухом и ели из одной миски. И все живы-здоровы… э-э, то есть живы как раз не все, — поправился охранник, — но других инфицированных на борту у нас нет. Пока.

Он задумался.

— Что же мне делать? — Питер переводил взгляд с одного товарища на другого. А они озадаченно смотрели друг на друга.

— Звать капитана, что ж делать, — наконец сказала Бой-Баба. — Он решит.

Питер задрожал:

— Но он меня не… — он перешел на шепот, — не расстреляет?

Они лишились дара речи.

— С ума ты сошел, — сказал наконец Живых. — Кому надо тебя расстреливать? Да и за что?

Дядя Фима повернулся к Тадефи:

— Что положено делать в таких случаях?

Медик-стажер поскребла ногтем поверхность стола. Подняла глаза:

— Надо на консервацию.

Питер застонал и закрыл голову руками, раскачиваясь.

Тадефи поднялась:

— Пойду доложу Майеру.

* * *

Майер выслушал охранника — Бой-Баба скромно тушевалась на ступеньках трапа — и ничего не сказал.

Капитан сидел перед центральным экраном на мостике, ссутулив плечи, словно отгораживаясь от новостей. Руки безвольно упали на колени, тощие пальцы сцеплены в замок. Он слушал дядю Фиму и устало кивал. Как будто знал все заранее, подумала Бой-Баба.

Наконец Майер заговорил — и Бой-Баба не поверила собственным ушам:

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — голос его звучал глухо и устало.

— Ничего, Тео, — растерянно произнес дядя Фима. — А что тут можно сделать? Карантин объявлять уже поздно…

Капитан резко крутнулся в кресле в их сторону. Глаза у него были воспаленные, красные. Жесткие.

— Все, что мы можем сделать, — произнес он, — это сохранить человеческое достоинство. Даже в смерти. Это должно стать нашей задачей.

Губы у него тряслись.

Бой-Баба кашлянула и сделала шаг вперед.

— Может, не так все и страшно? — предположила она. — Мы вот не заразились же. Может, эта штука избирательная? Генетическая какая-нибудь?

Майер усмехнулся:

— Я не первый раз встречаюсь с этой заразой… и никто от нее не уходил живым. Никогда.

Охранник резко поднял голову.

— От нее или от Рашида?

Майер побледнел. Он сидел, не сводя светлых глаз с багрового лица охранника.

— Что — от Рашида?

Дядя Фима покачал головой:

— Тео, я прошу тебя. Мы с тобой все-таки не первый год друг друга знаем. Что тебе наговорил Рашид? Почему ты взял его с собой в рейс? Именно в этот рейс?

Охранник нагнулся над сидящим капитаном и смотрел ему в лицо. Наконец Майер опустил глаза. Нагнул голову.

— Меня попросили, — ответил он.

— Кто попросил?

Капитан помолчал, глядя на скопления звезд на экране.

— Дружище, я не могу тебе объяснить. Ты же мне сам потом спасибо скажешь. Да и доказательств у меня нет…

Дядя Фима в отчаянии взмахнул могучими руками:

— Тео, мне не нужны доказательства! Доказательства — это моя работа! Мне от тебя нужна правда. Что тебе сказал Рашид?

Капитан усмехнулся. Пробормотал что-то. Лицо его серело на глазах. Он поднялся в кресле, неловко, держась за бок. Поморщился:

— Послушай, Фима… О мертвых или хорошо, или ничего. Я решил взять его на борт, с меня пусть и спрашивают. Только, — капитан подошел вплотную к охраннику и, покачнувшись, схватился за его плечо. — Не дай бог тебе, как мне, придется выбирать между честным словом и совестью.

Он осекся и начал падать. Бой-Баба рванулась вперед, но дядя Фима уже подхватил капитана своими лапами. Осторожно уложил на пол. Повернул к астронавтке раскаленное лицо:

— Что стоишь? Зови медичку!

Бой-Баба схватилась за переговорник, а охранник уже приступил к закрытому массажу сердца и насел ручищами на грудь капитана.

* * *