Астроном

И много еще чего в этот раз было обсуждено между Астрономом и Голубем. Голубь решил взять выходной на эту ночь, даром, что могли выгнать с работы. Порой в жизни есть вещи поважнее, чем работа, и более, гораздо более приятные, чем выдворение пьяных, забытых жизнью людей из бара на скользкую от дождя плитку. Они разговорились так, как только может разговориться один очень хорошо понимающий жизнь человек, видавший виды, с тем, кто так же сильно хочет начать ее понимать. Они разговорились не сразу, как и подобает истинным исполинам жизни. Ведь сразу могут разговориться только мужчина и женщина, любящие друг друга, после долгой разлуки, братья и сестры, решившие что одного из них уже нет в живых, да и всё. А исполины жизни всегда имеют свой намеченный, хоть пусть и не самый удобный путь, и им нужно некоторое время, чтобы переменить маршрут. Осмотреть карту. Перво-наперво они пошли на ту гору, с которой у Астронома были связаны не самые приятные воспоминания. «Во-первых-объяснял Голубь-для того, чтобы их убрать, воспоминания. Во-вторых оттого, что с горы чрезвычайно здорово будет видно звезды в сегодняшнюю, хоть и не самую богатую, не августовскую, но хотя бы частями напоминавшую августовскую ночь. Ночь, в которую раньше дети выходили тайком из домов, чтобы забраться в какой-нибудь старый вагон на востоке города, на заброшенной железнодорожной станции, и смотреть, смотреть вверх, на ковш ли Медведицы, или куда еще, но чтобы наслаждаться самой возможностью наслаждаться, и при этом еще что-то видеть. В-третьих, потому что еще его семья, к которой Голубь обещал сводить Астронома чуть позже, как они проснутся, наверное, только готовилась ко сну». Да, впрочем, мало ли будет причин у двух исполинов для того, чтобы всю ночь проболтаться в объятиях дикой природы, словно друзья-армейцы перед тем, как отправиться в дембель. Тем более, что так призывно и даже местами похотливо в небе торчала Луна. И пусть не целая Луна, а еще только ее маленький серпик, но на то и дана нам жизнь, чтобы наслаждаться буквально каждой колкости мира, вдыхать в себя пряный, безусловно пряный аромат почти любого его изъяна. Они шли сейчас за телескопом. Не было у них телескопа, а в Крыму не придумали еще такую возможность-брать телескоп, когда тебе вздумается, где-нибудь в горах, напрокат, и использовать его всю ночь напролёт, пока не засветит в первых лучах персиков Солнце. Пока не гаркнет с утра первая ворона, не будет прочтен кем-нибудь далеко-далеко в горах Сочи первый за сегодня стих Булата Окуджавы. Не будет пролита первая чаша с медом, не укусит первого человека на своем пути шмель изобилия. Не предстанет сияние достигнутой мечты в свете более темном, чем ожидалось. Впрочем, пока не случится все, что так или иначе случается с людьми каждый день и что они, во благо ли, или напротив, себе не замечают. А до того момента, как все это случится, можно исчислять, насколько честен хотя бы перед собою был человек, когда обещал делать вещь непрерывно, всю ночь. Ведь и терпение в китайской науке определяется так же. Испытуемого сажают в пещеру с эхом, где в это время беспрерывно капает талая вода, и ждут, как быстро он станет молить пощады. Так и у нас. Всегда существует лишь один день на то, чтобы исполнить все свои самые сокровенные желания. Насколько хватит вам терпения исполнять их безоговорочно, сидеть смиренно в этой пещере и ждать?

***