Асыл

— Не подходи, застрелю, — задыхающимся голосуя произнесла Асыл и прижалась спиной к юрте.

— Ха-ха-ха, да тебе из этого ружья и в верблюда не попасть. Это мой карабин, — и, заливаясь смехом, Идеят продолжал: — Этим оружием можно только горшки бить, ха-ха-ха.

Не слушая больше Идеята, Асыл нажала на спусковой крючок. Он не действовал.

Отбросив карабин, Асыл поспешно выхватила кинжал, с которым она не расставалась ни днём, ни ночью.

Идеят сделал знак своим людям, и те соскочили с коней.

— Взять её! — приказал он властно.

Один из аллаш-ордынцев кинулся к Асыл.

— Кекжал!

Подобрав под себя ноги, собака сильным броском свалила нападавшего на землю. Над долиной Кара-Су в вечернем воздухе пронёсся вой аллаш-ордынца.

Асыл взмахнула кинжалом, и второй бандит, схватившись за раненое плечо, отпрянул от девушки.

— А, чорт вас побери, справиться с девчонкой не можете! — выругался Идеят и, подскочив к Асыл, ловким ударом вышиб из её руки кинжал.

На цепи продолжал метаться разъярённый Бербасар.

Из юрты выскочила Карима. Перепрыгнула через барахтавшихся на земле людей и отстегнула цепь Бербасара.

Асыл уже видела над собой искажённое злобой лицо Идеята, чёрные, как пиявки, усы, и, почувствовав, что ей нехватает воздуха, с силой развела руки врага. В этот миг на Идеята и обрушился Бербасар.

Обнажив могучие клыки, Кекжал прижимал к земле второго бандита.

Третий аллаш-ордынец, вскочив на коня, с криком: — Ля-илля! — помчался от места схватки в степь.

Асыл отползла к юрте и со страхом стала наблюдать борьбу Идеята с Бербасаром. Оседлав полуволка, турок яростно защищался от его зубов. Карима, взвизгнув, бросилась наутёк. Бербасар и Идеят откатывались всё дальше и дальше от юрты к горевшему костру. Почувствовав ожог, полуволк вывернулся из-под Идеята и отскочил в сторону. Это и спасло на время Идеята.

Тяжело дыша, Идеят поднялся на ноги и, отстегнув кабуру, выхватил револьвер. Прозвучал выстрел. Взвыв от боли, Бербасар подпрыгнул вверх и упал. Вся надежда девушки была теперь на Кекжала.

— Взять! — рука Асыл протянулась по направлению Идеята.

Бросив полузадушенного аллаш-ордынца, Кекжал кинулся на Идеята. Раздался второй выстрел. Пуля впилась в ногу Кекжала, но волкодав, словно не чувствуя боли, стремительным броском вцепился зубами в противника. Затем всё смешалось в кучу. Точно сквозь кошмарный сон Асыл услыхала третий выстрел, затем отчаянный вопль человека, и вскоре всё смолкло.

Из полуобморочного состояния Асыл вывел голос прибежавшей откуда-то Каримы.

— Кекжал загрыз бандита.

Стояли густые сумерки. Опираясь на женщину, Асыл вошла в юрту и, как подкошенная, упала на подушку.

Прошла томительная ночь.

Утреннее солнце, поднявшись над Кара-Су, осветило одинокую юрту, недалеко от потухшего костра труп Идеята, похолодевшее за ночь тело Бербасара и воющего над ним Кекжала.

ГЛАВА 7

В полдень к юрте Оспана подъехал Асат. Асыл с Каримой в сопровождении сына Газеза поспешно выехали на заимку.

Проехав границу Каражара, наши путники облегчённо вздохнули. Они были в безопасности.

На заимку прибыли под вечер.

Потрясённая последними событиями в Тургае и Кара-Су, Асыл заболела и только внимательный уход женщин и Рустема, помог ей через несколько дней подняться на ноги. Вскоре Карима уехала в соседнюю Кайдаульскую волость к родственникам.

Наступил май. В низинах буйно поднялись травы, молодой ковыль покрыл степь. В один из весенних дней, взяв с собою Кекжала, Асыл ушла к озеру, где когда-то она скрывалась в камышах от Таутабая. Похудевшая после болезни Асыл опустилась на берег и унеслась мыслями к Ибраю.

Что можно сделать для его спасения? И, не найдя ответа на свой вопрос, Асыл загрустила.

Недавно на заимку приезжал Газез. Он вместе с отрядом Болата пытался пробиться в город, но безуспешно. В ряды врага с большой группой всадников перешёл изменник Жанбосунов Абдулгафар.

Мысли Асыл перешли к Диме. Она улыбнулась чему-то и, отдавшись мечтам, долго смотрела на степь.

Недалеко от девушки, точно кланяясь, пробежал чибис, заметив коршуна, он стремительно исчез в густых камышах. Асыл поднялась с берега и побрела к заимке.

В конце мая к жилью Рустема примчался Болат. Его конь был весь в пене. Бросив поводья, всадник спрыгнул с седла и поспешно вошёл в избу.

— Ибрай убит! — сказал он с порога и, опустившись на низенькие нары, заговорил глухо:

— Вчера ночью аллаш-ордынцы зверски зарубили Ибрая и его восемнадцать товарищей.

Асыл расширенными глазами смотрела на рассказчика. «Ибрай убит!» Не хотелось верить в эту тяжёлую весть. Она совсем недавно видела Ибрая, видела его суровым с врагами, простым и ласковым в кругу партизан и семьи. Асыл закрыла лицо руками.

— Не плачь, — послышался голос Болата. — Не всё потеряно. Есть Сеит, есть Вихрев, и, поверь мне, что аллаш-ордынцев мы выбросим из Тургая, как хлам!

Бодрый и уверенный тон Болата как бы облегчил душу Асыл, и девушка с благодарностью посмотрела на него. Она знала, как тяжело переживает Болат гибель Ибрая и, вытерев слёзы, Асыл сказала:

— Болат, я хочу быть, как Ибрай, коммунисткой.

Болат ответил: