Атака из Атлантиды [сборник]

Нервы! Нервы Йоргенсона были блокированы, но разве нельзя то же самое сказать и про остальных? — думал Феррел. Возможно, решение существует, и оно где-то рядом — стоит только протянуть руку, — но никто не замечает его… не замечает, потому что нервы у всех на заводе сведены страхом и напряжением ожидания, и это не дает им думать.

Дженкинс, Палмер, Хокусаи: если бы точно такая же задача встала перед ними в теории, любой из них, возможно, нашел бы решение, но сознание того, что это решение жизненно важно, только мешало. То же самое можно было сказать и о Ферреле, о его попытках отыскать правильный подход к лечению Йоргенсона. Какие бы усилия он ни принимал для того, чтобы расслабиться и спокойно систематизировать в своем сознании на первый взгляд разобщенные сведения и ни с чем не связанные обрывки информации, он раз за разом возвращался к мысли о том, что надо что-то предпринять, и предпринять немедленно! За спиной Феррела послышались усталые шаги, и он обернулся: в операционную зашел Палмер. Ему нельзя было находиться здесь, но о рутинных правилах все уже позабыли за долгие часы, проведенные этой ночью у операционного стола.

— Как Йоргенсон? — этот вопрос уже воспринимался как дежурная фраза для начала разговора, и Палмер задал его обычным тоном.

Взглянув на лицо Феррела, он сразу же прочитал на нем ответ, и понял, что не произошло ничего нового.

— Хок и Дженкинс еще здесь?

Док кивнул и тяжело направился в сторону кабинета Дженкинса. Там от него не было никакой пользы, но его преследовала мысль о том, что, если переключить внимание на что-то другое, на поверхность всплывет нечто, упущенное раньше.

Кроме того, ему было просто интересно, и хотелось знать, что происходит. Он плюхнулся в последнее свободное кресло, а Палмер пристроился на краю стола.

— У вас есть знакомый спиритуалист, Дженкинс? — спросил Палмер. — Если да, то я уже почти готов к тому, что нам придется вызывать дух Келлара. Это был просто Штайнмец от атомной физики, и надо ж случиться так, что он умер еще до того, как открыли И-R, и теперь мы не можем даже предположить, сколько времени нам отведено на решение этой головоломки. Эй, что с вами?

Лицо Дженкинса вдруг приобрело странное напряженное выражение, углы губ передернула судорога, а сам он неловко откинулся назад в своем кресле. На вопрос Палмера он только отрицательно покачал головой:

— Ничего. Похоже, это просто нервы. Хотя мы с Хоком только что напали на одно выражение, которое дает представление о том, сколько это может продолжаться. Однако все равно ничего нельзя сказать наверняка. Судя по тому, что мы видели, и тому, как это соотносится с теорией, у нас остается от шести до тридцати часов, самая вероятная цифра — десять.

— Дольше точно не продержаться! К расплаву уже сейчас не подойти! Даже танки не могут пройти туда, где от них был бы какой-то толк, а все рабочие укрываются за щитами, которые мы расставили вокруг Третьего Номера. Через полчаса им, возможно, придется сдать и эти позиции. Все счетчики уже зашкаливает, как ни настраивай, а всплески расплава происходят постоянно. Жара страшная. Температура поднялась почти до трехсот градусов и не спадает. Как бы и Третий не перегрелся.

— Третий Номер? — поднял глаза док.

Там пока все нормально: с тем, что в него загрузили, ничего страшного не произошло. Вся партия успешно прошла цикл реакций и превратилась в И-713 — уже несколько часов назад.

Палмер потянулся к столу и взял пачку сигарет, но потом понял, что уже держит одну сигарету в зубах, и швырнул пачку обратно.

— Док, мы получили важные сведения. Еще немного, и мы сможем сказать, что вызвало изменения в Четвертом Номере. Если у нас еще есть время! Хок, вы можете выжать что-нибудь из этих переменных показателей?

Хокусаи только покачал головой, и снова за него ответил Дженкинс:

— На это можно и не надеяться. Конечно, чисто теоретически, у нашего изотопа период распада должен колебаться в пределах от двенадцати до шестидесяти часов, а потом он превращается в изотоп Малера. Все зависит от того, через какие цепочки реакций проходит расплав. Все они друг друга стоят, и в данной ситуации реализоваться может любая из них — в зависимости от того, насколько материалы, окружающие расплав, способны поглощать нейтроны, или они позволяют им свободно распространяться. Также здесь свою роль играют концентрация изотопа и температура. Они тоже как-то влияют на поведение вещества. Сейчас там, несомненно, идет одна из возможных цепочек реакций.