Атаку начинали танкисты

Все лето, жаркое, сухое лето 1939 года, провели мы в лагерях, усиленно занимаясь боевой подготовкой. Никого не надо было понукать, ни красноармейцев, ни командиров, — все понимали и чувствовали, что вот-вот понадобится наша выучка в боях. Конкретных установок на сей счет, правда, не было. Проводились учебные тревоги и развертывания, что в армейской жизни в порядке вещей.

И вот оно... В первых числах сентября приказано было погрузиться в эшелоны. Незадолго перед этим наша часть была преобразована, пополнена техникой, вооружением, личным составом и стала называться 39-й отдельной легко-танковой бригадой. Комбриг — тот же, строгий, жестковатый, но уважаемый всеми нами Дмитрий Данилович Лелюшенко. Ночью погрузились мы на станции Рязань-2. Меня назначили дежурным по эшелону. Другие командиры побыли какое-то время с семьями, а мне выпало на прощание всего несколько минут.

Гудок паровоза. Поехали.

— Ты, как полномочный дежурный, разведай, — сказал мне с шутливой доверительностью комбат капитан П. Крупский. — Известно, что следуем пока до Воскресенска, а там куда повернут?

— На восток, наверное, — предположил я. — На Халхин-Голе идут бои.

— Там дело к завершению, — вмешался политрук Н. Лубенников. — Без нас справятся.

Эшелон грохотал на стрелках, шел без остановок на разъездах и станциях.

Сколько-нибудь существенных «разведданных» мне добыть не удалось. После Воскресенска стало ясно одно: едем не на восток, а на запад.

А с утра следующего дня за окошком вагона потянулась уже белорусская земля: приземистые, серые деревни, болотистые поля, вспыхнувшие огнем желтеющей листвы березняки.

Миновали Полоцк. Разгрузились на станции Боровуха. Готовили к маршу и возможным действиям технику, вооружение. 

В составе советских войск вступили в Западную Белоруссию. Никаких боев, хотя все мы, разумеется, были начеку — просто освободительный поход. Радушные встречи с населением на каждом привале глубоко волновали нас.

* * *

К началу декабря 1939 года нашу 39-ю отдельную легкотанковую бригаду перебросили на Карельский перешеек. Уже шли ожесточенные бои, и было ясно, что здесь-то нам, танкистам, придется понюхать пороху.

Быстрым маршем бригада вышла в назначенный район. Предстояло действовать на кексгольмском направлении. Путь бригады лежал от неудачного декабрьского наступления в низовьях Вуоксинской водной системы к февральскому прорыву линии Маннергейма.

Мороз. Свинцовое небо над головами. Гул близкой артиллерийской стрельбы.

По приказанию командира бригады, теперь уже полковника Д. Д. Лелюшенко меня отправили к старшему начальнику с донесением о сосредоточении и готовности соединения к боевым действиям.

Не без трудностей разыскал я штаб стрелкового корпуса. После неоднократной проверки документов и полномочий наконец провели меня на КП. В просторной землянке стояли столы с картами на них и телефонными аппаратами. Было здесь многолюдно и довольно шумно: штабные командиры передавали по телефону распоряжения, принимали доклады, стучали пишущие машинки и телеграфный аппарат Бодо. Докладывал я невысокому, подтянутому командиру с двумя ромбами в петлицах. Это был комдив П. И. Батов.

Меня ознакомили с обстановкой. Оказывается, еще до прибытия нашей танковой бригады стрелковые части форсировали реку Тайполен-Йоки и захватили небольшой плацдарм. Нам предстояло с него наступать.

В бригаду я возвращался не один. Вместе со мной был направлен один из командиров штаба корпуса, как тогда он именовался, «делегат связи», с боевым приказом и картой с нанесенной обстановкой.

Первый бой не показался мне каким-то необыкновенным Рубиконом. Морально я был к нему готов, как, наверное, всякий военный человек, да и забот командирских хватало — я по-прежнему исполнял обязанности ротного. С рассвета наша артиллерия вела непрерывный плотный огонь по позициям противника. Огневая подготовка продолжалась около трех часов. В бинокль было видно, что на лесной опушке уже не деревья, а голые столбы — ветви отсечены осколками. Но огонь этот не очень-то донимал финнов, засевших в глубоких бетонированных дотах. Взлетели в серое небо ракеты — сигнал к атаке.

— Вперед! — передаю команду.