Атаманский клад

Полина, пришедшая в разум, поддернула трусы, стряхнула пальто. Спичка догорела, Артурчик бросился к двери, дико вскрикнув, забился на лестнице возле нее, не в состоянии нащупать нужный край. Снова и снова тыкался он в тот бок, где были петли, шестнадцатилетний пацан, раздавленный страхом, потерявший разом самоуверенность. Его подружка, растирая слезы по щекам, нашарила деревянную лудку, толкнула дружка вперед. Навстречу хлынул глубокий морозный вечер со свежим запахом колючего ветра. Артурчик ползком преодолел последний барьер, цепляясь за стены в подъезде, поднялся на ноги.

— Надо сообщить в милицию, его там, наверное, пытали, — предложила Полина, отдышавшись. — А потом убили.

— Кого? — Артурчик ошалело покрутил черной головой.

— Того, в подвале, это какой-нибудь коммерсант. Их сейчас мочат на каждом углу.

— Я ничего не видел…, я ничего не знаю, — встрепенулся беженец. — И с тобой я не был, ты меня поняла?

— Конечно, поняла, — ухмыльнулась подружка, она не впервые сталкивалась с откровенной трусостью дружка. Девушка не любила его, а просто жалела как всякая русская баба, женским чутьем разгадывая в наглых кавказцах, падких на ласку, обыкновенных зверьков. А кто в России, и когда, не любил животных. — Чего здесь не ясного.

— Если вздумаешь впутать в это дело меня, я тебя зарежу, — скрипнул зубами Артурчик, обретший вновь себя. — Ты меня знаешь.

— Знаю, и себя знаю, — вздохнула подружка. — Иди домой, родители, поди, заждались.

Полина, переступив порог своей квартиры, набрала номер телефона милиции. Обрисовав обстоятельно труп, увиденный в подвале, покосилась на родителей, пришедших с работы, прошла в свою комнату. Разделась и легла спать. Дежурный записал адрес, пообещал направить подвижную группу патрулей. Да кто бы в это поверил, когда трупов достаточно валялось и на дорогах. Но на подобный сигнал они должны были среагировать.

Глава четырнадцатая

На рынок Коца вышел на второй день после посещения Пулипера, скупщика ценностей. Он, уходя ближе к обеду от любовницы, положил перед ней пятьдесят долларов, намекнув, что половину она вольна истратить на себя, остальное отдает на продукты. Молодая женщина потянулась через стол для долгого поцелуя, она, как и большинство бывших совков, не представляла, с какого бока подлезать под этот долбанный начальный капитализм без выплат годами зарплат, зато с ценами, растущими буквально на все как. Коца, обеспечив себе надежный тыл, выскочил за дверь, в кармане позвякивал запасной ключ от квартиры. Тревога за полученную от пожилого еврея толстую пачку баксов, спрятанную под обшивку матраца на старенькой кровати, незаметно улетучилась. Он понимал, что без разборки на рынке не обойдется, поэтому прихватил с собой кроме ножа газовый пистолет. Потом сама обстановка подскажет нужный выход.

Полуденное зимнее солнце обливало холодными лучами золотые купола ростовского собора, копии московского собора Христу Спасителю. Коца, устроившись на своем месте, осмотрелся вокруг, пока ничего настораживающего не наблюдалось. Шестерки Слонка под началом Скирдача не маячили на виду, не проходил и Хозяин. Беседу с ним Коца решил отложить на потом, когда разберется с отморозками сам. Поправив на груди табличку, валютчик принялся за обычную работу, простреливая пространство вокруг взглядами, брошенными мельком. Он так увлекся покупкой украинских хохлобаксов у очередного клиента, что не усмотрел, как сзади пристроился грузноватый высокий Крохаль, второй заместитель Слонка по общим вопросам.

— Привет, Коца, ты где пропадал? — забасил он глуховатым голосом. — Тут про тебя спрашивали.

— Кому это я понадобился? — повернулся валютчик к Крохалю, пряча деньги в сумку.

— Хозяин, например, еще кое-какие личности.

— Я к Хозяину попозже зайду сам, а кое-какие личности меня не интересуют.

— Они так не думают.

Коца заметил в этот момент Скопу, следившего за ним во время сделки с мужиком, тот стоял в окружении товарищей с нагловатой усмешкой на губах. На лицах последних тоже не отражалось положительных эмоций. Недавний эпизод под переходным мостом, а до него разборка со Скирдачом, показали, что валютчик не считает их за людей. Коца и не думал скрывать своих чувств, для него все они были продажными шкурами, работающими на хозяев доносами с предательствами.

— А ну, отойди-ка в сторонку, — отпихнул он мешковатого Крохаля.

— Ты бы поспокойней, — заместитель Скирдача, опомнившись, сунулся было ему навстречу.

— Пош-шел на хер, я сказал, — валютчик, выдернув из внутреннего кармана пальто газовую пушку, воткнул ее стволом в переносицу недотепы. Тот отпрянул ко входу в магазин.