Ататюрк. Особое предназначение

Турция должна доказать свои исторические корни.

В этом Кемалю помогли четыре тома «Общей истории гуннов, турок, монголов и западных татар до новой эры и по настоящее время», «Введение в историю Азии — турки и монголы с момента возникновения до 1405 года» и «Турки древние и современные».

В них авторы восхваляли то, что сделали турки до Османской империи, рассказывали о том, как турки передали китайскую культуру персам, а затем и в Европу и что кельты и лигуры — «братья, отделившиеся от турок».

В то время Кемаль находился под сильным впечатлением от книг Герберта Уэллса «Очерки истории Вселенной» и «Краткая история мира».

В них не было ни слова об османах, зато Уэллс много писал о тюрках, вынужденных из-за невыносимой засухи покинуть Центральную Азию, где обитали их предки.

Но если с появлением тюрок в Малой Азии у Уэллса все было ясно, то происхождение шумеров, хеттов и этрусков он так и не смог объяснить.

И Кемаль зацепился за это самое «белое пятно» в его истории.

Заинтересовала его и статья в энциклопедии «Лярусс XX века», изданной в 1928 году.

«Происхождение шумеров, — говорилось в ней, — пока неизвестно».

Мало что говорилось и о хеттах.

Узнав все из той же статьи о том, что язык хеттов является «наиболее древним свидетелем» индоевропейской семьи и о том, что их столица находилась в нескольких километрах от Анкары, Кемаль понял, что нашел то, что хотел найти.

А гипотеза о том, что древние этруски происходили из находившейся в Западной Анатолии Лидии, еще более вдохновила его на дальнейшие свершения в области турецкой истории.

И теперь он даже не сомневался в том, что шумеры, хетты, этруски и многие другие племена и народы были древними предками турок.

Или делал вид, что не сомневается.

Ведь делал он все это не для себя, а для страны, которая должна была иметь историю, подобную жене Цезаря.

То есть, без малейших подозрений и неясностей.

А раз так, то «население греческих колоний Малой Азии состояло в основном из коренных азиатов, анатолийцев: теперь мы называем их турками».

— Человек, — заявил он, — который назывался тюрком, первый представитель тюркской нации — сын Яфета, сына пророка Ноя, второго отца человечества…

Иными словами, турки были первыми поселенцами в Анатолии намного раньше, чем там появились греки, армяне, курды.

Отныне и сам Кемаль и все турецкие историки считали эту теорию, утверждающую исключительную историческую важность турецкой нации, единственной правильной.

Летом 1928 года раскопки в Анатолии обнаружили следы цивилизации времен палеолита, и теперь Кемаль лишний раз убедился в в том, что предки турок появились в Анатолии на заре цивилизации, а греки прибыли туда на несколько веков позже.

Уже во время раскопок Кемаль создал специальную комиссию по истории турецкой нации

— Всем известна та истина, — говорил он, — что среди восточных народов турки являлись элементом, который шел во главе других народов и был наиболее могущественным.

«Как и других представителей османской интеллигенции, — писал турецкий социолог Джахит Танйол об истоках национализма Кемаля, — Ататюрка беспокоила необходимость исторически обосновывать анатолийский тюркизм, его принадлежность Анатолии».

И он его основывал, не считаясь ни с какими историческими реалиями.

— Нет сомнения в том, — говорил Кемаль, — что мы уверенно придем к счастливому завершению борьбы. Это будет день, когда наш драгоценный Измир, наша прекрасная Бурса, наш Стамбул, наша Тракия воссоединятся с нашей родиной. Когда настанет этот счастливый день, он будет для нас и всей нации большим праздником. Измир, земля наших предков, насчитывает сорок веков своей истории. Имея такие глубокие исторические корни и занимая такое важное географическое положение, Измир представляет для нас большое экономическое и политическое значение…

Особенно впечатляет «наш Стамбул».

Это говорилось так, словно не было ни Византии, ни отвоеванного у нее в 1453 году Константинополя.

Другое дело, что это была все та же самая «святая» ложь.

И дело было даже не в том, что рассказывая сказки неграмотным людям, Кемаль сознательно обманывал их.

Не мог же он заявить по время войны за Независимость, что пусть Стамбул и не наш, не турецкий, но должны взять его.

Он должен был сплачивать нацию любой ценой, и он ее сплачивал.

Так была создана теория происхождения турецкого народа, его культуры чуть ли не от хеттов, а национализм пропагандировался как концепция, спасшая страну от уничтожения, ведущая турецкое общество к прогрессу и способная обеспечить этому обществу достойное место в семье европейских народов.

— В мире, — заявил Кемаль собранным им для работы ученым, — нет более великой и почитаемой нации, нежели турецкая, и она являлась таковой и до принятия мусульманской религии…

В 1931 году в стране появились «Очерки турецкой истории», повествующие о том, как тюрки переселялись со своих родных мест в Центральную Азию и вносили решающий вклад в мировую цивилизацию.

Кемаль посвятил тем далеким событиям небольшую поэму: