Атланты небо уронят

Когда каждый вокруг ищет что-то своё,

А я так, пока ждёте подъема.

Закурю на балконе, и холод как друг

Обнимает мне снежинками плечи.

Я всё время один, хотя люди вокруг…

Не завидуйте, так жить не легче.

Мне хочется, чтобы был кто-то другой,

Не чужой, сразу свой, просто рядом.

Но каждый мой близкий смешан с толпой -

Недосягаем на расстоянии взгляда.

1825

Снаружи – замкнутый круг,

Внутри – давящий крест.

Всё уже было, мой друг:

Дебаты, толпы, арест.

Все повторится опять,

И как всегда ничего:

Опять будут стоять,

Опять будет вино,

Опять будет плацдарм,

Декабрь, площадь, сенат,

Топот ног из казарм,

Кто-то бросит солдат.

Всё это старо как мир,

Все это – замкнутый круг.

Опять новый кумир,

Опять площадь, мой друг.

Потерянное поколение

Мы лепили вручную пельмени,

Мы помним ржавые карусели во дворах,

Мы считаемся потерянным поколением,

Мы – это слом, возникший в веках.

Для детей "десятых" мы устарели:

Мы не играли как они в бравл старс,

У нас были железные большие качели,

Мы играли в лего и бросали дартс.

Родители разочарованно на нас смотрели,

Зачем оправдываться и обвинять?

"Одна кнопка", "в компьютерах все засели" -

Этого тоже у нас не отнять.

Да, пожалуй, так будет очень точно:

Смысл нашего поколения – слом.

Простите, мы, естественно, не нарочно

Застыли между молотом и кузнецом.

Для тех, кто младше мы – бесполезный мусор,

Для тех, кто старше – глупая ребятня.

Жуем жвачку с приторно-сладким вкусом,

Чтобы уменьшить горечь нового дня.

Время лечит

Давай сыграем в русскую рулетку:

Два на курок, а дуло пистолету.

Давай, неси уже свою таблетку,

Я думаю, что больше не приеду.

Я думаю, что мы больше не вместе.

Мы не вдвоем и, черт возьми, не рядом!

Осколки чувств на плитке из асбеста

Не склеят даже двадцать две бригады.

Два двадцать – это время нашей встречи,

А после горькая пилюля – твоя ложь.

Ты знаешь, время учит, но не лечит,

Им никого от боли не спасёшь.

Но можно притупить былые раны,

Пусть пулевое в сердце зарастает долго.

Да, время может вылечить обманы

И даже сшить в единое осколки.

Ты лишь звено

Над нашим домом чёрные вороны,

Пылал закат.

И мы опять по разные стороны

Баррикад.

Значит, будет криво и косо,

Все под откос,

Значит, это кровавые росы

День нам принес.

Значит, есть одна справедливость:

Стоим до конца.

Мой конек – моя терпеливость –

Дар от творца.

Я подожду, пока ты мне сдашься,

Время придет.

Я подожду – а пока что куражься,

Весь мир подождет.

Себя не вини, тебе не сказали,

Как я сожму.

Значит, вы уже проиграли

По одному.

Ты сам придешь в мои цепкие руки,

Ты лишь звено.

Я жду победу, умирая от скуки –

Всё решено.

Новости и подлецы

А по берегу излучины

Темно-алая стрела.

Полная тоски измученной

Кровь пролитая цвела.

Бесконечная распутица,

Пыль дорог во всё концы -

Катятся, по свету крутятся

Новости и подлецы.

И последние на первых

Налетают поспеша,

Треплют ими людям нервы:

Разворочена душа.

Если бы не эти новости,

Чем бы жили подлецы?

Крутятся от бестолковости,

Пыль неся во все концы.

Снова о тебе

А я снова во сне вижу тополя.

Говорят, что тоскую напрасно, зря,

Но я снова во сне вижу старый клен

И скамейку, где ты был в меня влюблен.

Забивает дыхание горький дым,

Мы стоим о чем-то своем молчим,

И я вновь обрываю твой телефон:

Абонент снова занят и удалён.

А потом трубку снимет совсем чужой,

Я мотаю в неверии головой,

Мне говорят, что тебя больше в мире нет,

А я пялюсь бездумно в пустой рассвет.

Я пойду погулять или покурю,

На автомате ем, что-то говорю,

Ночью не засну, душу точит взгляд,

Напоминая, что ты был когда-то рад.

О тебе мне напомнит клен над рекой,

О тебе говорят фонари со мной,

О тебе, о тебе, снова о тебе,

Не давая отдыха голове.

2:20

Два двадцать ночи, мне скоро вставать.

Да что там скоро, два часа осталось.

Мне необходимо было бы поспать,

Чтобы уставшим видом не давить на жалость.

Два тридцать. Можно выпить кофеёк…

И собираться в школу тоже можно.

Ложиться вовремя – увы, не мой конёк,

Когда всё в жизни стало слишком сложно.

Хочу обратно, в самый первый класс,

Чтобы мне мама заплела косички.

Болтать, идти с ней, за руки держась

И рисовать в блокнотике лисичек.

Чем больше времени считаем позади,

Тем меньше времени на радость или счастье.

Чем меньше остается впереди,

Тем больше рвет нас невозможное на части.

Венчаны

А мы небом самим венчаны,

Нам начертано оно – бесконечное,

Солнце нам с тобой двоим уготовано,

Видно, так идти по жизни – бедовыми.

Над нами ива наклонилась низкая,

Благословили озера-реки быстрые,

Мы женаты, как у Бродского – венчаны,

Пусть смеется судьба переменчиво.

Огнем-пламенем знаки высечены,

На веках наших яркой лампой – высвечены.

Видно, сжалились над нами, бедовыми,

Соединив под венками кленовыми.

Цунами под ребрами

У меня под ребрами – море.

У меня под ребрами – пламя.

В хрупкой вазе, наверно, в фарфоре

Ярко-ало расплескалось цунами.

Ребра давят, становятся уже,

Кости тихо скрежещут: запри!

Защищая тех, кто снаружи

От того, что бушует внутри.

Приворот

Ты был хмур и недоволен,

А я вечно весела.

В жизни каждый подневолен,

Нас сама судьба свела.

Ты любить сопротивлялся

И признаться не хотел,

Выпив чаю, вдруг поклялся,