Атомная бомба

Не припомню ни единого случая, чтобы лошадь не смогла преодолеть отечественную грязь, но, как видите, при строительстве очень секретных городов всякое случалось.

Дом у Чистых прудов

Воспоминания ветеранов будто бриллианты, рассыпанные по пескам времени. Каждое свидетельство участника Атомного проекта высвечивает новую его грань, а потому сразу же становится бесценным.

Из воспоминаний Дмитрия Николаевича Горячева:

«Начиналось все у нас примерно одинаково. Распределение в институте (университете). темный обшарпанный подвал в доме у Чистых Прудов, где прямо у входа стояли какие-то бочки, ящики. А на десятичных весах сидела грозная сторожиха. Типичная обстановка овощного склада, даже запах подтверждал такое предположение. А потом нас проводили по полутемному коридору налево от входа, и мы робкой кучкой попали в полутемную же комнату, где стоял письменный стол, на нем горящая свеча, а за столом сидел маленький неказистой наружности человек. И контраст? Повелительный голос человека, не привыкшего к каким-то там дурацким вопросам и, тем более, возражениям. Александр Иванович Ильин, как потом выяснилось. На меня, по крайней мере, такое первое с ним знакомство произвело большое впечатление. И даже потом на Урале мне как-то легче и проще было общаться с директором завода Дмитрием Ефимовичем Васильевым, чем с главным инженером Александром Ивановичем. Лишь постепенно я понял, что это был отзывчивый и внимательный к нам, молодым, человек, хотя мягким его не назовешь.

Август 49-го. Полный восторг! Попали в «святая святых». Проблема, от которой зависит будущее страны. Таинственность, секретность. Лекции, которые читает «сам» Л.А. Арцимович. Завораживающее слово «уран», которое нельзя не только произносить вслух, но даже упоминать в секретных документах.

Чем мы занимались в ЛИПАНе? Это была отличная продуманная и выполненная стажировка перед работой на заводе. Мы, вновь пришедшая молодежь, заняли места лаборантов и, таким образом, познавали всю будущую технологию с азов, делая все своими руками. Чуть позднее с Урала к нам прибыла группа совсем молоденьких девчушек — выпускниц Стерлитамакского химического ремесленного, как его тогда называли, училища. Надо сказать, что то ли училище было невероятно высокого уровня, то ли их подбирали из самых лучших учениц, но только работали они замечательно, удивляя не только знаниями, но и прилежностью, аккуратностью и желанием и умением учиться дальше. Работали по непрерывному (круглосуточному) графику: три смены по 8 часов, четвертый день — выходной. Это оказалось так удобно, что потом на заводе долго сохранялся этот порядок.

…Выехали к нашему будущему месту работы и жительства. Подъезжали на рассвете. Утро встретило нас дождем. Плотной стеной проплывал за окнами густой, черный от дождя лес Одинокий возглас: «Ой. В такой лес и входить страшно!» На станции встретили нас представитель завода и первый луч солнца. Погрузились в грузовик и поехали в неизвестность. Нижняя Тура утопала в грязи и лужах. Казалось, что вода вот-вот захлестнет через борт. Серые деревянные дома стояли вдоль улицы. Для нас в новинку были массивные ворота с козырьками и крытые дворы. Попались несколько домиков с поразительной по красоте резьбой. Жаль, что время быстро разрушило многие из них.

Первоначальный наш быт был достаточно суров…

Начался монтаж «регенерации» Монтировали не зэки, а наши цеховые слесари. Кошмарное время. Установка занимала два этажа, а часть оборудования размещалась и на третьем. Десятки аппаратов, хитросплетение множества трубопроводов (даже если перечислить, что по ним текло, то получается более двух десятков жидкостей и газов). Чертежи всех коммуникаций были секретны, их даже не выдавали в наш цех — у цеха тогда не было отдельной охраны. Нельзя было делать никаких выписок, всем приходилось запоминать и в таком виде по кусочкам доносить до монтажников. Зато и знал же я аппаратуру!

Растворы, содержащие уран, перекачивались с этажа на этаж под давлением. Также под давлением подавался аммиак. Многие аппараты обогревались паром. Малейшая неплотность, и цех могло залить черт-те чем. Я собирал монтажников, рассказывал, какую ответственную аппаратуру они монтируют. И это очень помогало.

И еще одна трудность того времени — множество ошибок в документации. Проектировщиков понять можно. Все, очевидно, делалось впопыхах, времени на согласования между службами не было.»

Из воспоминаний Виктора Эвальдовича Пеплова: «Хорошо помню колоритную фигуру Арцимовича, сопровождаемого телохранителем, по его нескольким лекциям. Человек невысокого роста расхаживал перед доской, непрерывно куря и закрыв глаза, оторванная пуговица на лыжной куртке болталась на нитке, но слова его западали в голову.