Атомная бомба

«К настоящему времени развернуто строительство 6 заводов по производству тяжелой воды методом электролиза (на Чирчикском, Днепродзержинском, Горловском, Березниковском, Кировоканском химических заводах и на Богословском алюминиевом заводе) общей мощностью по выпуску 11 тонн в год.

Пущенный в 1946 году Чирчикский завод выдал к 1 октября с.г. 1,8 тонн кондиционной тяжелой воды.

Остальные заводы будут введены в действие в 1-м квартале 1948 г…

Суммарная мощность начатых строительством заводов по производству тяжелой воды составит 22 тонны в год, из коих 14 тонн будут введены в 1948 году, 8 — в конце 1949 года.

В 1947 году будет получено около 2,5 тонн тяжелой воды».

Слова «тяжелая вода» и все цифры написаны от руки. Сами участники Атомного проекта пользовались разными терминами — «гидроксилин» или «продукт № 180», но Сталин не нуждался в этом: в документах, предназначенных для него, уран оставался ураном, атомная бомба — атомной бомбой, а тяжелая вода — тяжелой водой. Такие документы создавались в единственном экземпляре, и в них Курчатов, а чаще всего сам Берия «секретные термины» писали от руки.

Сталин одобрил такую систему, и до самой его смерти она соблюдалась неукоснительно.

Дунькин Пуп принимает гостей

Сначала они пообедали, а уже потом поднялись на холм. Некоторые историки считают, что на Васильевский, другие — на Дунькин Пуп. К сожалению, уточнить уже не у кого — никого из участников того приезда в Нижнюю Туру давно уже нет в живых.

Впрочем, панорама с обоих холмов открывается наикрасивейшая, да и день в то лето 47-го выдался на редкость теплым и солнечным. И никто уже не спорил: место идеально подходило для строительства будущего завода.

Среди тех, кто приехал сюда, были и будущий директор завода Д.Е. Васильев, и будущий академик Л.А. Арцимович, и заместитель Берии Мешик. Последнему и принадлежало решающее слово в выборе места: надо было обеспечивать как секретность, так и возможность строительства здесь лагерей. Перелески, поляны, ровный ландшафт, — все это понравилось Мешику, и он дал «добро». Особенно радовало его, что здесь «глухомань», «медвежий угол», а, следовательно, можно «надежно прикрыть объект».

Эта фраза принадлежит Мешику — главному идеологу секретности Атомного проекта. Он разработал «Инструкцию № 0166», которая легла в основу системы секретности сначала в ПГУ, а потом и в Средмаше. Кстати, большинство положений этой «Инструкции» действуют до сегодняшнего дня, хотя автор ее был расстрелян вместе со свои шефом Берией еще в 1953 году. Впрочем, хорошо известно, что бумаги в таких ведомствах, как ГПУ, НКВД, КГБ и МВД, всегда переживают своих авторов. Иногда даже на десятилетия…

К сожалению, иных свидетельств остается мало: они уходят в прошлое и исчезают там, потому что, как это всегда бывает в жизни, не хватает времени фиксировать события. Очень мало сохранилось воспоминаний о том, как рождался город. Только изредка, будто звездочки на небе, вспыхивают мгновения той жизни, и подчас они рассказывают о времени так много, что перехватывает от волнения дыхание.

К примеру, лето 50-го года выдалось совсем иным, чем в 47-м.

Вспоминает Геннадий Михайлович Козлов, один из ветеранов Лесного:

«Все лето лил дождь и земля раскисла. На 35-й квартал можно было проехать только на тракторе. Лежневку тогда только начали строить. И вот в конце лета из Москвы приехал проверяющий. Ему надо было добраться до 35-го квартала, и он, видимо бывший кавалерист, потребовал коня. В конпарке подобрали лошадь получше, оседлали, и проверяющий уехал, хотя его и отговаривали. На середине дороги лошадь увязла. Примерно через час проверяющего снял с лошади идущий в город трактор, а лошадь потом кое-как вытащили».