Атомная бомба

И, наконец, последнее. Уровень чиновников, которые принимают те или иные документы, связанные с развитием науки и промышленности, должен быть высоким — по крайней мере, их образованность должна соответствовать тем решениям, которые они должны принимать и выполнение которых обеспечивать. События в России в 90-х годах ХХ века и начале ХХI убедительно продемонстрировали, как необразованность и некомпетентность чиновников в высших эшелонах власти приводит к трагедии государства и общества.

Хранить только в личном сейфе!

Создавалось впечатление, что И.В. Курчатов не хочет расставаться с «агрегатом № 01»!

24 марта 1947 года он посылает Л.П. Берии подробный отчет о научных результатах, полученных с помощью уран-графитового котла с 25 декабря 1946 года и до 20 марта 1947 года. Перечень исследований, проведенных за три с половиной месяца, внушителен, что позволяет Игорю Васильевичу просить Берию (а следовательно, и Сталина) не переносить котел из Москвы на площадку завода № 817, как это предусматривалось первоначально.

Сам же Курчатов предполагал осуществить физический пуск котла, а затем разобрать его, чтобы использовать материалы (их ох как не хватало!) в первом промышленном реакторе. Однако ситуация изменилась, и об этом Курчатов пишет Берии:

«…решение неотложных задач технического проекта промышленного котла будет в полном объеме получено к нужным срокам только в том случае, если физический котел будет работать на площадке лаборатории до 1 сентября 1947 года».

Именно к этому сроку Курчатов предполагает провести исследования влияния радиации на конструкционные материалы. Важно выяснить, как именно изменяются их механические свойства.

Берия дает «добро». На документе приписка: «По указанию тов. Берия Л.П. прошу хранить этот документ только в своем личном сейфе». А распоряжение о дальнейшей судьбе «агрегата № 01» выглядит так:

«Обязать Лабораторию № 2 АН СССР осуществить разборку агрегата № 01 к 1 ноября 1947 года и передать содержащийся в нем металл и двуокись А-9 Первому главному управлению при Совете Министров Союза ССР для использования, в том числе: 3000 кг блоков металла для извлечения конечного продукта, 3500 кг блоков металла, некондиционных по размерам, 6000 кг блоков металла, некондиционных по примесям, и 11 570 кг двуокиси для переработки и выплавки кондиционного металла, а 21 000 кг блоков металла — для использования в агрегате № 1».

Материалов и урана (а-9) для первого промышленного реактора не хватало катастрофически, а потому и сам Курчатов не возражал, чтобы первый реактор, пущенный им в Москве, был разобран. Но история распорядилась по-своему. Строительство «агрегата № 1» задерживалось, запланированные сроки срывались, а потому «агрегат № 01» пока не имело смысла разбирать. Да и Курчатов ошибся: он еще не знал, что для исследовательских работ по воздействию радиации на конструкционные материалы потребуются не месяцы, а многие годы. И в таких научных работах «агрегат № 01» будет незаменим.

В «Отчете о ходе научно-исследовательских и практических работ по получению и использованию атомной энергии за 9 месяцев 1947 года», представленном И.С. Сталину говорилось:

«В течение 1947 года на физическом уран-графитовом котле (пущенном 25 декабря 1946 г.) сотрудниками лаборатории № 2 непрерывно производились опыты и исследования, которые дали возможность проверить все исходные физические и технические данные, положенные в основу проекта строящегося промышленного уран-графитового котла (завод № 817)».

Какой же смысл демонтировать котел, если на нем ведутся исследования и получаются уникальные результаты?!

Понятно, что И.в. Курчатов убеждает руководство отказаться от первоначального плана и оставить котел в Москве. тем более, острота с ядерными материалами начала спадать — в том же «Отчете» есть такие слова: