Атомная катастрофа на Урале

Проверка этой идеи проводилась на двух видах мышей, обитавших в радиоактивной среде: на красных полевках (Clethrionomus rutilus) и лесных мышах (Apodemus sylvaticus). Когда был начат этот опыт и в каком году проводились исследования радиоустойчивости мышей и динамики хромосомных аномалий в их клетках под действием внешнего облучения (сравнительно с контролем), авторы не сообщают. Однако они, естественно, приводят данные о том, что к моменту начала их опытов на загрязненной территории «сменилось около 25–30 генераций животных» [

49. С. 194]. Нетрудно подсчитать, что для смены стольких генераций необходимо 10–11 лет. Я уже примерно рассчитывал выше (в разделе «Челябинская катастрофа…»), что при типичном для мышей расселении новых выводков на достаточно большие расстояния уверенность о том, что вылавливаемые после 30 поколений мыши являются потомками тех, которые жили в этом же биоценозе 10–11 лет назад, может существовать лишь при загрязнении очень больших территорий, примерно радиусом 30 км. У Дубинина с соавторами не указаны размеры загрязненных территорий, но в таблицах, демонстрирующих влияние радиоактивного биоценоза на частоту возникновения хромосомных аномалий, уровни загрязнения двух сравниваемых биоценозов по стронцию-90 даны в кюри на квадратный километр. Во всех других исследованиях животных и растений, которые уже были ранее рассмотрены, активность среды обычно дается на квадратный метр, кюри/км² появляется впервые [49

. С. 196] – по-видимому, по недосмотру цензуры. В конце концов, даже цензоры, специализирующиеся на научных публикациях, могут пропустить мелкие детали, особенно в цифрах, таблицах и единицах измерения.

Сравнивались два биоценоза: (1) контрольный – 1000–1500 кюри/км², (2) 1800–3500 кюри/км². В расчете на 1 м

² это составляет 1–1,5 мкюри, 1,8–3,5 мкюри. Эти же значения приводит и Ильенко, работавший в том же районе, только у него не 3,5, а 3,4, но возможно, что Дубинин округлил. Но если счет активности идет на тысячи кюри и на квадратные километры, то сразу ясно, что это никак не экспериментальный, искусственно созданный участок.

Для опытов такого рода, когда животные обитают в загрязненной зоне около 10 лет, радиоактивность биоценоза нужно давать в динамике по годам, но такой возможности не было и у Дубинина. Выводы Дубинина с сотрудниками по этой серии опытов состоят в том, что у мышей, длительное время обитавших в условиях радиоактивной среды, заметно увеличен так называемый мутационный груз и поэтому выше и частота соматических мутаций. Однако их клетки обладают большей радиорезистентностью к дополнительным дозам радиации. В отличие от аналогичных опытов Ильенко с сотрудниками [33], когда радиочувствительность определялась по смертности от внешнего гамма-облучения, группа Дубинина выявляла радиочувствительность по увеличению частоты хромосомных перестроек от дополнительного количества стронция-90, вводимого мышам путем инъекций.

Другая серия исследований по популяционной генетике проводилась с одноклеточной почвенной водорослью хлореллой (Chlorella

), и все связанные с ними материалы публиковались В. А. Шевченко с соавторами (Институт общей генетики АН СССР). Эта группа и раньше проводила опыты по генетике хлореллы (Шевченко публиковал ранее результаты многих чисто лабораторных экспериментов по ее радиационной генетике [60]). В 1970 г. В. А. Шевченко опубликовал интересное исследование по радиационной генетике хлореллы в условиях естественного биоценоза [61]. Работы с почвенной водорослью не требуют обширных пространств и могут быть проведены на нескольких квадратных метрах в естественных условиях – на почве, экспериментально загрязненной стронцием или цезием. Не было бы никаких оснований считать, что радиационные исследования с хлореллой В. А. Шевченко действительно проводил в Челябинской области, если бы в автобиографии Н. П. Дубинин не сказал о том, что опыты его сотрудников с хлореллой проводились в том же загрязненном районе, где они вели в течение 11 лет наблюдения и над другими видами. В этом районе, по словам Н. П. Дубинина, «часть видов эволюционировала в сторону создания более радиоустойчивых форм. Эти новые популяции перестали страдать от воздействия определенных доз радиации. Таким видом оказалась одноклеточная зеленая почвенная водоросль хлорелла. Однако, чтобы создать через мутации и отбор новую радиоустойчивую хлореллу, понадобилось пять лет, в течение которых прошло 200 поколений ее жизни в условиях высокого фона радиации» [51. С. 330].