Атомная крепость (Книга 2)

- Это имеет для вас значение? - спросил Рахитов, желая выиграть время и осмыслить услышанное от "Егорова".

Годдарт посмотрел на него с невероятным презрением.

- Очень большое значение, - подтвердил он, - и в первую очередь для вас лично... Выясните, не вызывали ли вашего сына в КГБ, о чем его там расспрашивали, какие он дал показания.

- КГБ... - в страхе произнес Рахитов.

- Дошло наконец? - Годдарт удовлетворенно хмыкнул: казалось, переживания Рахитова доставляли ему удовольствие. - Ваш прыткий сынок, если его вовремя не остановить, может подвести вас... понимаете?

- Да, да. Конечно... - Рахитов вскочил, засуетился. - Я сейчас же поеду домой, повидаю Тимура.

Годдарт бросил взгляд на наручные часы.

- Ровно в семнадцать тридцать мы встретимся на Гоголевском бульваре, у памятника, я буду вас ждать, - взял отмеченный Рахитовым пропуск и ушел.

Тимур оказался дома. Неестественно бледный, расстроенный, Рахитов плюхнулся в кресло и скверно выругался. Он заявил Тимуру, что сегодня его вызывали в Комитет государственной безопасности и там он имел крайне неприятный разговор. Это были общие слова, однако ничего иного Рахитов сказать и не мог, - ведь он пока что не располагал сведениями, касающимися этой странной поездки Тимура в Ленинград. Он был обязан заставить Тимура сказать правду, вызвать его на откровенный разговор и в то же время инстинктивно боялся и этого разговора и откровенности, чувствовал - юноша неспроста скрыл от него свою поездку. Подсознательно Рахитов опасался услышать от сына о возникших у того подозрениях. С ужасом понял: сейчас с этим пареньком он говорит не как отец, а как агент иностранной разведки "Серый", иначе нельзя.

Так настал тот момент, о котором Тимур мечтал и которого страшно боялся, - беседа с отцом, предельно откровенная, наконец-то состоялась. Тимур не имел оснований что-либо скрывать, на этот раз он без обиняков выложил свои сомнения, подозрения, с болью и еле сдерживаемыми слезами поведал о своих страданиях, рассказал о встрече с "Ириной Петровной", Ирэн Грант, в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького и высказал полную уверенность: Егоров, с которым она поддерживает тайком контакт предатель, как и тот "полковник". Тимур не ограничился исповедью и пересказом того, что было в КГБ, он задал Рахитову ряд вопросов и потребовал объяснений.

Рахитов сидел молча, чувствуя, что еще немного - и он потеряет сознание или сойдет с ума от страха.

Надо было что-то говорить. Но что? Тимур ждет от него откровенности. Вот сейчас он решит, насколько правильны были возникшие у него подозрения, и начнет действовать. Любопытно, что стал бы он делать, узнав правду? Но Рахитов не мог, физически не мог пойти на риск, да и к чему Тимуру истина? Что, собственно, он хочет, почему сует нос не в свое дело? Рахитов почувствовал, как злоба снова овладевает им, и постарался взять себя в руки - Тимур ни в коем случае не должен был ничего заметить. Он сделал вид, что весьма огорчен, с наигранной искренностью заверил сына, что понятия не имеет, что за люди Ирина Петровна и Егоров и зачем им понадобилось втираться в его окружение. Он так и сказал "окружение". Рахитов поблагодарил Тимура за откровенность, основательно выговорил ему за то, что тот не нашел в себе мужества "прямо и чистосердечно" поделиться с ним, своим отцом, возникшими у него мыслями, и обещал не откладывая в долгий ящик разобраться в сложившейся ситуации. В заключение Рахитов взял с Тимура честное слово, что этот тяжелый и неожиданный разговор останется между ними, обещая в свою очередь вернуться к нему - не сегодня, так завтра.

Весь этот день Рахитов пытался определить свое поведение при новой встрече с "Егоровым", решить - в какой мере он должен быть с ним откровенным, но ни к какому выводу не пришел: он-то, в отличие от Тимура, знал, с какими страшными людьми связал свою судьбу, знал, что в случае чего пощады от них ждать не следует. Он так ничего и не надумал, придя в условленное время к памятнику Гоголю. Егоров не заставил себя ждать, - они как бы случайно пошли по бульвару вместе.

- Ну? - спросил Годдарт.

Рахитов рассказал все, как было. Дошли до метро "Кропоткинская". Годдарт небрежно кивнул и быстро начал спускаться по ступенькам: он спешил сообщить Грину ответ на его запрос и получить от него указание, что делать дальше.

Приказание от Грина он вскоре получил.

Прогулку к Загорскому шоссе пришлось повторить через неделю. В условленный день Грин пришел к заветному камню и взял из тайника под ним металлическую коробочку, точно такую же, как та, которую оставил он. Удалившись на значительное расстояние от шоссе, вынул из коробки шифровку: в ней сообщалось об аресте Мордехая Шварца. Это был удар, от которого Грин пошатнулся. Неужели неудачи не перестанут преследовать его в этой стране? Итак, придется все начинать сначала.