Ацтек

Для меня эта утрата стала особенно болезненной и горькой. Да и разве могло быть иначе: ведь мы с ним были тесно связаны большую часть его жизни, с тех пор как еще в Тескоко он, девятилетним рабом, был приставлен ко мне в услужение. Коцатль не раз рисковал собой ради меня. Даже в ту давнюю пору его чуть не казнили из-за того, что я впутал его в свою интригу, намереваясь отомстить господину Весельчаку. Впоследствии он лишился своей мужской силы, пытаясь защитить меня от Чимальи. И ведь именно я попросил Смешинку на время заменить Кокотон мать, что и пробудило в ней жажду материнства. А если я и не стал любовником жены своего друга, то отнюдь не по причине моей верности и честности, но только в силу стечения обстоятельств. Не говоря уж о том, что, окажись младенец моим, Коцатль, глядишь, и прожил бы подольше.

С тех пор я часто размышлял об этом и всегда удивлялся: почему он вообще называл меня своим другом?

Вдова Коцатля единолично управляла всей школой еще несколько месяцев, после чего разрешилась от бремени. Боги прокляли дитя еще во чреве, ибо младенец родился мертвым, и я даже не помню, слышал ли, какого пола он был. Едва оправившись после родов, Смешинка, как и Коцатль, ушла из Теночтитлана и больше не возвращалась. Школа осталась брошенной, учителя, не получавшие жалованья, тоже грозились разбежаться. Мотекусома, разозленный тем, что его слуги так и останутся недоучками, реквизировал бесхозное имущество, назначив наставниками жрецов из калмекактин. Уже в таком виде школа просуществовала еще некоторое время – столько же, сколько и сам город Теночтитлан.

Вскоре после всех этих событий Кокотон исполнилось семь лет, и мы уже не могли больше называть ее Крошечкой. После долгих раздумий, колебаний и сомнений я решил добавить к обозначавшему дату рождения имени Первая Трава взрослое имя Цьянья-Ночипа, которое означает Всегда-Всегда. Первое слово звучит на лучи, языке ее матери, а второе на науатль. Я решил, что это имя не просто увековечит память о Цьянье, но и приобретет интересное толкование. Его можно было воспринимать как «всегда и навечно», имея в виду, что прекрасная мать продолжает жить в личности еще более прекрасной дочери.

С помощью Бью я устроил в честь дня рождения девочки праздник, на который пригласили нашего маленького соседа Чакалина и всех остальных дочкиных товарищей по играм, а также их родителей. Однако перед этим надлежало официально зарегистрировать новое имя девочки. Для этого мы с Бью отправились не к обычному городскому писцу, а к придворному, ибо как дочь благородного воителя-Орла моя девочка должна была быть внесена в особые списки, которые вел придворный тональпокуи.

– Позволь тебе напомнить, что это моя обязанность и моя привилегия – используя книгу пророчеств тональматль и свой дар толкователя, выбирать младенцу имя, – проворчал старый писец. – Сам подумай, что получится, если родители станут просто приходить и заявлять мне, какое имя следует дать их ребенку. Это никуда не годится, господин воитель-Орел, не говоря уж о том, что ты хочешь назвать бедную малютку двумя словами на разных языках, которые, кстати, как имя ничего не значат. Почему бы не назвать ее Всегда Драгоценная или как-нибудь в этом роде?

– Нет, – решительно заявил я. – Я хочу, чтобы мою дочь звали Всегда-Всегда.

– А почему не Никогда-Никогда? – раздраженно буркнул он. – Как, по-твоему, я должен изобразить на ее странице священной книги символы имени, состоящего из одних отвлеченных понятий? Разве возможно изобразить лишенные смысла звуки?

– Они отнюдь не лишены смысла, господин тональпокуи, – с чувством возразил я. – Впрочем, поскольку мне и самому довелось поработать писцом, я заранее подумал над этим. – И с этими словами я вручил старику рисунок с изображением руки, державшей стрелу, на которой примостилась бабочка.

Он вслух произнес слова, обозначающие руку, стрелу и бабочку: – Нома, чичикили, папалотль. Да, я вижу, что ты знаком с весьма полезным способом изображения звуков через изображения соответственно называющихся предметов. Да, действительно, первые звуки этих трех слов составляют «но-чи-па». Всегда.

Он сказал это с восхищением, но без особой радости. И тут до меня дошло: старый мудрец просто боялся, что я не заплачу ему полную стоимость работы, поскольку самому тональпокуи оставалось лишь скопировать мой рисунок. Стоило мне вручить ему такое количество золотого порошка, которое с лихвой причиталось бы мудрецу за несколько дней и ночей изучения пророческих книг, как он мигом перестал ворчать и живо взялся за дело. С подобающим старанием и умением, используя даже большее количество кисточек и камышинок, чем было необходимо, он заполнил страницу своей книги соответствующими изображениями: начертал точку, пучок травы и затем дважды повторил символы, соответствующие звучанию слова «всегда». Так моя дочь получила официальное имя Ке-Малинали Цьянья-Ночипа, ну а мы для краткости называли ее просто Ночипа.