Аттракцион невиданной щедрости

Я покинула отель тем же путем. Прошла через катакомбы, мимо толстых труб, идущих вдоль стены, мимо пластиковых баков, наполненных смятым бельем, мимо каких-то шкафчиков, и никого по пути не встретила. В скором времени я очутилась на заднем дворе, уже знакомом мне не только издалека. Рабочие разгружали фуру, доставая из нее картонные коробки. В стороне, подставив лучам заходящего солнца лица, о чем-то болтали девушки в форменной одежде, горничные.

Автобус доставил меня до нужной остановки. Всю дорогу я переваривала в голове услышанное и увиденное, но все это до сих пор не несло никакой информации.

Никаких следов Ойстраха я не обнаружила. Он как будто в воду канул.

* * *

Вечером я решила позвонить следователю Носочуку, хотела узнать: есть ли новости по делу исчезновения Семена Ойстраха. Мозг упорно отказывался запоминать имя следователя, но фамилия крепко впечаталась в память.

– Майор Носочук слушает, – услышала я серьезное приветствие на том конце трубки. За его суровостью могло скрываться что угодно: от усталости до раздражения. Я решила, что не имею права сильно докучать человеку.

– Это Женя Охотникова, – напомнила я. – Я приходила по поводу заявления Артема Кормухина.

Мне на радость майор вспомнил меня сразу же.

– А-а, как же, как же, – ответил он. – Добрый вечер.

– Я хотела узнать, есть ли новости.

Майор шумно выдохнул в трубку и ничего не ответил. Казалось, решает, стою ли я того, чтобы со мной разговаривать. Кто я такая, в конце концов? Но я терпеливо ждала, пока он хоть что-то скажет, потому что во мне зародилась уверенность того, что меня ждет потрясение. Оно еще не случилось, конечно, вокруг ничего не изменилось, а воздух вокруг уже ножом резать можно.

– Тело Семена Ойстраха сегодня обнаружили в семи километрах вниз по течению реки, – доложил следователь и снова замолчал.

Я услышала щелчок зажигалки. Потом тихий стук, который она издала, упав на стол. И снова шумный выдох.

– Значит, Артем был прав, – произнесла я. – Он свидетель. Ключевой даже.

– Он не свидетель, а очевидец, – поправил меня Носочук. – Он видел, проходил мимо. А свидетель выполняет немного другие обязанности.

– По-моему, это одно и то же.

– Поспорить хотите?

– Нет, что вы.

– Тогда отпускаю вас. Спокойной ночи.

– Подождите!

Мне нужно было собраться с мыслями. Носочук только что сообщил новость, услышать которую я, честно говоря, оказалась не готова. То, что я узнала, меняло ход вещей, и теперь рассказ Артема не был чем-то виртуальным и подтвердился неопровержимым доказательством.

– Мне нужно с вами встретиться, – быстро заговорила я. – Могу подъехать прямо сейчас.

– С ума сошли? – испугался Носочук. – С какой стати?

– Да я же вам говорила, что Артем сейчас живет вместе со мной. Мама в командировке, а папа не нашел с сыном общий язык, и тот временно переселился ко мне.

– И зачем вы мне все это сейчас рассказываете? – не понял следователь.

– А если не только Артем видел убийцу?

Вопрос был составлен очень заковыристо, я вроде намеренно хотела так преподнести вопрос, но все же поспешила уточнить.

– А если убийца в свою очередь тоже заметил, что за ним наблюдают?

Носочук закашлялся. Кашлял долго, надрывно, а потом даже трубку прикрыл рукой, чтобы привести свое горло в порядок без свидетелей. Или очевидцев.

– Послушайте, – услышала я, – я помню, что на свете живет такой парень, который поднял на уши всю полицию, сообщив им об убийстве на набережной.

– Ночь, – напомнила я. – Это было в полночь. В тот самый день, когда в отеле SCOBEL, расположенном, кстати, в нескольких сотнях метров, в самом разгаре было торжественное мероприятие.

– Это вы к чему?

– Это не я. Вам труп поведает: и как долго он пролежал в воде, и причину своей смерти, и ее категорию. Через экспертизу, разумеется. Вы сопоставите время, проведенное в воде, с предполагаемой датой смерти. Осмотрите одежду Ойстраха, опросите свидетелей, которые были на том самом корпоративе, и, скорее всего, они вспомнят, что Ойстрах на празднике был одет точно в такие же шмотки. И когда вы убедитесь в этом, то позвоните мне. Потому что единственный, кто сможет вам помочь в расследовании убийства, это маленький мальчик, которого вы не воспринимаете всерьез.

Выпалив это, я тут же пожалела о сказанном. Вернее, о том, каким тоном я говорила.

Но Носочук не бросил трубку и не попросил больше его не беспокоить. Он сильно удивил своей реакцией на мои слова.

– А знаете, – устало произнес он, – вы правы, несмотря на то что я, кажется, пока не давал повода так со мной разговаривать.

– Простите, занесло.

– Понимаю ваши чувства. Но поймите и вы, дорогая Евгения, что я не имею никакого права рассказывать вам о ходе расследования.

– Почему?

– Действительно, – с сарказмом в голосе ответил он. – Но между нами, Женя, я все-таки хотел бы поговорить с мальчиком. Если можно.

– Нельзя же! – простонала я. – Я не имею права. Он мне друг, а не кровный родственник.

– А никто не будет спрашивать документы, – понизил голос Носочук. – Встретимся, например, не в управлении, а рядом. Пару вопросов задам ему, и все. В режиме дружеской беседы, разумеется.