Аукцион

— А до Нью-Бонд-стрит далеко?

— Рукой подать. Какой номер дома вам нужен?

— Тридцать четыре.

— Ах, это Сотби? Пять минут ходу, я помогу вам, в чужом городе всегда лучше идти по нарисованному плану...

Степанов увидел, как в банк вошел человек; смотрел по сторонам — на всех, но только не на Степанова, ах, значит, это ты меня пасешь, подумал Степанов; что ж я тебе сделал, милый, ну что?!

— Мистер Степанов, вам нужно расписаться в пяти пунктах, бога ради, простите, но таков порядок, пожалуйста, здесь, здесь, здесь, здесь и тут...

Человек «без взгляда» сел за соседний столик:

— Где я могу поменять швейцарские франки на австрийские шиллинги?

Степанов улыбнулся:

— В кассе. Здесь открывают счета.

— Спасибо, — ответил человек, смазав наконец Степанова взглядом; отошел к кассе, закрыв окошко спиною, достал из кармана портмоне и протянул купюры мужчине с налокотниками.

(Степанов напрасно его подозревал, это был Генрих Брюкнер, турист из Вены, случайный человек; за ним давно следила пожилая женщина, на которую он не обратил внимания, серая, седоватая поджарая дама, разве такая может быть из службы?)

Клерк снял трубку телефона, спросил босса, можно ли зайти к нему с русским писателем; автор бестселлеров, «тираж его книги умопомрачителен, двадцать тысяч экземпляров, сейчас готовится пэйпербэк; хорошо, мы идем, сэр».

Кабинет директора филиала банка был отделан мореным дубом; мебель старинной работы, резная; высокий седой человек, одетый по парижской моде, поднялся навстречу Степанову, резко тряхнул его руку вниз, словно чемпион по французской борьбе, молча указал на кресло, заметив при этом:

— Вообще-то мы не любим открывать счета на такую сумму, как ваша, господин Степанов, четыреста фунтов не деньги, согласитесь, но мне уже позвонили из вашего издательства, вполне серьезные гаранты; мы не открываем счет такой, как ваш, людям, не имеющим постоянной квартиры, но, я думаю, если вы обозначите свой лондонский адрес посольством Советского Союза, то это будет еще большей гарантией...

— Я не собираюсь покупать «роллс-ройс», — попробовал пошутить Степанов.

— Ну, почему же?! Мы дадим ссуду на приобретение атомного линкора, если посольство подтвердит вашу кредитоспособность, положительный гонорар за пэйпербэк может составить двадцать тысяч фунтов, это все-таки деньги. Перед тем как вам выпишут книжку, я попросил бы составить заявление в ваше издательство, текст я продиктую... «Прошу перечислить гонорар за второе издание моей книги массовым тиражом на мой счет в «Интернэшнл бэнк»... Какой номер счета у мистера Степанова? — спросил босс клерка.

— Тринадцать тысяч четыреста восемьдесят три.

— «На счет тринадцать тысяч четыреста восемьдесят три...» Вы согласны написать такого рода письмо на мое имя?

— Да, конечно.

Босс протянул Степанову тяжелую серебряную ручку «паркер», подвинул стопку бумаги (желтая, очень тяжелая, обрезана узорно); Степанов быстро написал заявление с массой ошибок, подвинул директору, тот быстро пробежал текст, кивнул:

— Прекрасно, мистер Степанов. Я рад, что вы решили стать вкладчиком нашего банка. Мы будем информировать вас о наиболее интересных возможностях для вложения денег. Разумное вложение даже небольшого капитала может дать прибыль не менее десяти процентов, активность ряда фирм вызывает восхищение, мы даем вполне гарантированные рекомендации, на кого следует ставить, всего вам хорошего...

XII