Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Офицер гренадер Удино так запомнил ночь после битвы: «За блестящим днем 11 фримера последовала тяжелая ночь, проведенная на биваке прямо на поле сражения среди мертвых и умирающих... Стало холодно, а обломков разоренных деревень не хватало, чтобы поддержать наши огни... Но опьянение победой перекрывало для нас все лишения. Что было тяжелее, чем холод и голод, это слышать в тишине ночи жалобы несчастных раненых, которые лежали без помощи на ледяной земле. Те из них, кто могли передвигаться, подползали к нашим огням и располагались среди нас. Много русских и австрийцев, разбросанных повсюду битвой, также приходили погреться вместе с нами. Для постороннего наблюдателя это, наверное, выглядело необычно, видеть как, сбившись в одну кучу, дружелюбно сидели вокруг пылающих угольков те люди, которые убивали друг друга еще несколько часов до этого»²¹.

Забота о раненых была одной из первых мыслей императора. Приняв решение разместиться на Позоржицкой почте, он так же как и гвардейцы, пересек все поле сражения: «Было уже совсем темно, — вспоминал Савари. — Он приказал, чтобы все, кто его сопровождал, соблюдал тишину, чтобы слышны были крики раненых. Он сам направлялся в их сторону, спрыгивал с коня, давал им выпить водку из походной кухни, которая следовала за ним. Я был рядом с ним всю эту ночь, в течение которой он оставался допоздна на поле сражения. По его приказу эскадрон эскорта занялся тем, что снимал шинели с убитых русских*, чтобы покрыть ими раненых. Он приказал разжечь большие огни рядом с ними и приказал разыскивать повсюду военных комиссаров и не удалился к себе до тех пор, пока они не прибыли... Он приказал им не покидать раненых до тех пор, пока все они не будут в госпиталях»²².

Что касается русского императора, то ему было не до раненых. Некоторое время он находился недалеко от Аустерлица с отрядом Милорадовича, ожидая Кутузова. Не найдя его, царь отдал приказание войскам отступать в юго-восточном направлении на Венгрию к селению Ходеёжиц, которое было назначено местом сбора армии. Князю Багратиону было поручено командовать арьергардом. В глубокой темноте, под снегом, смешанным с дождем, русская армия начала отступление. Около полуночи толпы отступавших подошли к Ходеёжицу. Деревня была наполнена солдатами всех возможных полков, с оружием и без оружия, ранеными, мародерами, обозами. С царем осталось всего трое человек: лейб-медик Виллие, берейтор Ене и фельдъегерь Прохницкий. Императорский экипаж с вещами и запасом пищи потерялся.

* По регламенту, в 1805 г. у французской армии вообще не было шинелей. Правда, солдаты на походе использовали самые разнообразные нерегламентированные виды одежды, чтобы было что надеть поверх мундира в холодное время. Однако таких хороших длинных шинелей, какие были в русской армии, у французов не было. Шинели появились в войсках Наполеона только в 1806 г.

Только по случайности Александр I нашел хотя бы одного штабного офицера, которым оказался Чернышев, адъютант генерала Уварова. С помощью Чернышева удалось, так же почти случайно, отыскать Кутузова. Обменявшись с ним несколькими словами, Александр со своей «свитой» поскакал в ночи дальше, в сторону Чайча. Однако до этого городка он не смог добраться. Через несколько километров ему пришлось сойти с коня в деревне Уршиц. «Трудности, перенесенные в сражении, прискорбное впечатление неудачи, душевное волнение, словом, соединение нравственного и физического беспокойства усилили болезненное состояние Государя, — пишет Михаил овский-Данилевский, — и Он принужден был остановиться... в крестьянской избе, где для успокоения Его не было ничего, кроме соломы. Голова его горела, и в нем оказались признаки болезни, называемой холериною»²³. Впрочем, злые языки утверждали, что так называемая «холерина» была не чем иным, как обычной медвежьей болезнью. Лейб-медик узнал, что в одном из соседних домов располагается император Франц. К нему в дом постучали и разбудили обер-гофмаршала Ламберти, попросив у него немного вина для больного. Однако ответ союзника был лаконичен: вина самим не хватает.