Авадон

– Или уже запустили, – сказал Лимек. Странная апатия овладела им. Он положил револьвер на стол, подтянул стул, на котором обычно сидели клиенты, и рухнул на него, обмякнув всем телом.

– Нет-нет-нет... – покачал головой Петерсен, как завороженный глядя на револьвер. – Запуск аппарата на полную мощность требует очень много энергии. Им бы пришлось обесточить весь Авадон минимум на полчаса. И если они не разберутся с управлением сбросом, батареи просто взорвутся.

– Как это было с Фостом?

– Ну что вы! Гораздо сильнее! Фост подорвался на экспериментальном образце. Промышленный агрегат в тысячи раз мощнее...

Лимек покивал.

– Значит, вы успели построить и промышленный агрегат...

– Не я! – испуганно отшатнулся Петерсен. – Это все Фост! Фост и Ксавье!!!

– Где находится аппарат? – спросил Лимек устало.

– Излучатель планировалось установить на башне Сарториуса, а сам агрегат монтировали в прогностическом центре...

Там, где работала Камилла. Круг замыкался.

– Туда нам не попасть, – скорее утвердительно, чем с вопросом сказал Лимек.

– Туда – нет. Но я могу провести нас к пульту управления.

Все тело Лимека – каждая ссадина, кровоподтек и ушиб взвыли протестующе, когда сыщик встал и взял со стола револьвер.

– Поехали.

15

Такси им поймать не удалось, и пришлось ехать на практически пустом трамвае, который несся испуганным зайцем, дребезжа звонком и опасно кренясь на поворотах, по безлюдным улицам Авадона.

Схватившись, чтобы не упасть, за ременную петлю, Лимек посмотрел на часы. Было без четверти одиннадцать утра, но ни одного человека не наблюдалось ни в продуваемом всеми ветрами вагоне трамвая, ни на обледенелых тротуарах, и совсем не было машин на проезжей части: только ветер гонял поземку по мостовой... Город как будто вымер.

– Где они все? – подумал Лимек вслух. – Где люди?

– Вы разве не слышали? – удивился Петерсен. – По радио передали штормовое предупреждение. Сегодня, ближе к обеду. От пяти до восьми баллов.

– Только этого нам не хватало...

Башня Сарториуса была конечным пунктом трамвайного маршрута, но Петерсен подорвался с места остановкой раньше, на Терапевтическом бульваре. Лимек чуть ли не на ходу выпрыгнул из трамвая (тот явно спешил в депо и задерживаться не собирался) и последовал за инженером.

– Куда мы идем? – спросил сыщик на бегу.

– Ко мне домой...

Ключи от особняка Петерсен, конечно же, потерял, и Лимек, по привычке оглядевшись по сторонам – табачный киоск через дорогу был наглухо закрыт металлическими ставнями, вытащил револьвер и рукояткой разбил витражное стекло во входной двери.

– В подвал, – скомандовал инженер. В чулане под лестницей Петерсен откинул пыльный коврик и отворил люк. Вниз вела откидная стремянка. Лампочка не горела, и единственным источником света в подвале было огнедышащее жерло парового котла. В его неверных отблесках Петерсен переступил через гору угля и зашел за котел. Там оказалась утопленная в стену железная дверь, запертая на два толстых засова, зафиксированных амбарным замком. Ключ хранился в трогательном тайничке за филенкой...

За дверью открывался длинный сводчатый туннель, похожий на бетонную трубу и освещаемый редкими плафонами. По центру туннеля бежали рельсы узкоколейки.

Инженер устремился вперед.

– Где это мы? – успел удивиться Лимек.

– Под парком Политехникума, – запыхавшись, пояснил Петерсен. – Это часть старой сети подземных убежищ. Построили еще при Вальсингаме. Ведет от Бельфегора до Маймона. Пульт здесь.

Они свернули в узенький боковой коридор совершенно казематного вида. Судя по грубой кладке, эту часть подземелий Авадона строили задолго до канцлера Вальсингама. Лимек скорее предположил бы времена Танкреда Свирепого... На полу попадались лужи, вдоль древних стен змеились вполне современные электрические кабели, а вместо квадратных плафонов горели тусклые угольные лампочки в решетчатых колпаках.

Внезапно все до одной лампочки погасли, окунув коридор во мрак, а потом засветились снова, в два раза бледнее прежнего.

– Началось! – сказал Петерсен возбужденно.

– Что началось?!

– Они начали зарядку конденсаторов!

– Сколько у нас времени?

– Минут семь, если они правильно разобрались в моих записях...

– А если нет?

– Тогда минут десять, и мы все взлетим на воздух!

– Далеко еще?

– Уже пришли.

Еще одна железная дверь. Не заперто. Скрип несмазанных петель. Темнота и странный запах: ваниль и шоколад. Петерсен нащупал и повернул выключатель, и Лимек увидел перед собой маленькую мрачную комнатку, похожу на тюремную камеру, которую кто-то изо всех сил постарался превратить в детскую. На сырой стене висел подгнивший ковер с медвежатами, и железная кровать была застелена веселеньким одеяльцем. В углу стояла картонная коробка с игрушками, а на единственной табуретке были рассыпаны крошки шоколадного бисквита.

Толстая крыса, вспугнутая неожиданным вторжением, спрыгнула с табурета и метнулась под кровать, и Лимек увидел, что к ножке ее пристегнута тонкая хромированная цепь с наручником на конце.

Сыщик бы так и стоял, глядя на эту цепь, если бы Петерсен не толкнул его в плечо.