Авантюра адмирала Небогатова

– Придётся Брусилову брать на абордаж «Микасу», дабы заполучить такую ценную реликвию. А документ и впрямь исторический, не мы, так потомки обязательно оценят…

Глава 25

Наступление русской армии в Маньчжурии, на которое так уповал великий князь Николай Николаевич, шло ни шатко, ни валко. Японцы дрались отчаянно, переходили в контратаки, и применили новую тактику – «выбивания» офицеров.

Бравые подпоручики, поручики, штаб-капитаны и капитаны, ведущие за собой взвода и роты, гибли десятками, пара сотен младших офицеров выбыли из строя и отправились по госпиталям, пострадав от сосредоточенного прицельного огня самураев только за первую неделю возобновившихся боевых действий. Линевич и Куропаткин запаниковали – их предположение, что одним молодецким ударом получится «сломать» японскую армию и гнать косоглазых до самого Порт-Артура, где они, обложенные со всех сторон, капитулируют, ну или устроят коллективное харакири, не оправдалось…

Напротив, в русских полках начали проходить тайные собрания нижних чинов, на которых неуловимые агитаторы доходчиво объясняли всю ненужность и глупость наступления. Дескать – флот стоит во Владивостоке, вот и пускай моряки нападают на Токио и вяжут микадо, отправившего всю армию в Китай и оставшегося без охраны. Тогда войне конец и без убийства сотни тысяч русских солдат. А идти в атаку за царя, расстрелявшего в январе рабочую манифестацию, – глупо. Офицерам, тем сам Бог велел бегать с сабелькой на врага за чинами да орденами, а солдатам незачем жизнь класть за «корейские дрова» да за Порт-Артур, сданный Стесселем япошкам, за пять миллионов рублей золотом…

Агитация имела успех, – если офицеров выбивали в первые минуты, то роты, даже батальоны «ложились» и отползали обратно в окопы, тут уж никакими пинками и угрозами поднять подразделения было невозможно. Накопленные запасы снарядов быстро таяли, видимых успехов, не было, продвижение вперёд на 10–20 вёрст кардинально ничего не меняло – японские войска отходили организованно, случаи сдачи в плен стали единичными. Пробные рейды кавалерии паники во вражеском тылу не вызывали, – похоже, что своих озверевших офицеров японские солдаты боялись куда больше чем страшных казаков. Разведчики рассказывали, что видели неоднократно трупы раздетых японцев, заколотых штыками, очевидно так лютые азиаты карали за проявленную трусость и нежелание воевать. Такие «разведданные» не прибавляли желания большинству солдат сходиться с бешеными япошками лицом к лицу.

Попытки начальства воззвать к героическим свершениям предков успеха также не имели. Ну, Наполеона расколошматили деды-прадеды, так он гад, на Россию напал, Москву сжёг. Болгар освобождали – так те братья-славяне, а японцы то на русскую землю не лезли, воевали себе китайцев да корейцев, так и чёрт с ними. Высокая геополитика, озвученная грамотеями офицерами Генштаба перед выстроенными полками, спасовала перед народной мудростью – «а на хрена мне клопы в чужом доме». Открытых случаев неповиновения пока не фиксировалось, но саботаж и нежелание идти на передовую – тревожный звонок для армии планирующей победоносное завершение войны. Генералы даже начали подумывать о создании «ударных» частей, в которые планировалось собрать всех «образцовых» солдат. Но проводить масштабную реорганизацию да в такое время – кто б им позволил.

Потому то, к командующему Тихоокеанским флотом полетели телеграммы с требованием уничтожить все неприятельские суда в Японском море – как военные, так и гражданские, чтоб ни патрона, ни горсточки риса не получил клятый Ояма.

Небогатов, вернувшись во Владивосток, много времени уделял формированию «Особой десантной морской дивизии», так поименованной самим императором. Николай не только «окрестил» новое соединение русской армии, но и озаботился изготовлением образцов формы для будущих морпехов, коим предстоит топтать землю Японских островов. Собственно говоря, пока дивизия существовала исключительно «на бумаге», а её командир, недавний начальник Офицерской кавалерийской школы и брат командира «Громобоя», генерал-майор Алексей Алексеевич Брусилов спешно формировал в Петербурге «офицерский костяк», преимущественно из знакомых по службе лихих кавалеристов и слушателей Офицерской стрелковой школы, умеющих обращаться с пулемётами. В середине июля несколькими литерными эшелонами офицерский и унтерский «материал» дивизии должен был отправиться на Дальний восток.

Небогатов, сразу дал понять императору, что последнее слово в постановке задач морской пехоте будет за ним, и генерал Брусилов поступает в распоряжение комфлота, на что самодержец с лёгкостью согласился – авторитет адмирала после утопления в получасовом бою броненосного крейсера и двух эскадренных миноносцев был непререкаем.

Первые десанты планировались на сентябрь месяц. Причём Небогатов очень надеялся, что к тому времени японцы запросят мира и проблема овладения Хоккайдо перейдёт в область чистой теории и споров «салонных» стратегов…