Авантюра адмирала Небогатова

Адмирал рассудил, уж коли придётся флоту продемонстрировать молодецкую удаль героев-десантников на земле японской, то для этого безнадёжного дела лучше всего подходят «отбросы», которых не жалко, а таковых на спешно, «с бору по сосенке» укомплектованных эскадрах хватало. Да, жестоко, цинично, но – война…

С «Риона» в пехоту перевели 28 матросов, больше чем с любого другого корабля (с «Александра», например – ни одного, с «Суворова» – двух, с «Орла» – одиннадцать).

А ответственных и грамотных матросов, поучал Небогатов, надо беречь, воспитывать, и обучать, желательно в боевой обстановке. Неудивительно, что опытные, но «застоявшиеся» подопечные Стеммана с удовольствием отправились в «тренировочный» поход на «Рионе», ведь «Богатырь» ещё пару месяцев должен был провести в ремонте…

Капитан второго ранга Пётр Аркадьевич Троян «богатырскому пополнению» обрадовался неимоверно, его тяготили призванные из запаса разбитные и острые на слово матросы, шипевшие в спину матерные слова. А тут – боевые моряки, «кадровые»!

Дотошный Брусилов перед расставанием указал Трояну район рандеву и примерное время. На «англичанине» принимая в расчёт нечаянную но весьма вероятную встречу с крейсерами-соотечественниками (мало ли) аккуратно закрасили название, подняли российский торговый флаг и добавили три десятка моряков с «Риона», где и так был сверхкомплект экипажа, как раз на такие случаи и рассчитанный. Флаг командующего флотом по-прежнему гордо реял на «Громобое», с офицерами и матросами прошли беседы, где прямо говорилось – при угольных погрузках, при заходах в порты о Небогатове – ни слова, тем более о том, что адмирала нет на флагмане.

«Изумруд» предсказуемо отправился в передовой дозор, «неспешно поспешая» к Цусиме на 14–15 узлах. «Громобой» и «Россия» держали двенадцать, о чём Ферзен знал, но быстроходный «камешек» всегда мог отбежать к «большим братьям». В Корейском проливе было пусто. Очевидно, противник просчитал дальнейшие действия рейдеров и судоходство между Японией и материком прекратилось.

Брусилов не сомневался в оперативности японцев и в талантах штабистов Соединённого флота. Сам бы он, получая по телеграфу известия о движении русских крейсеров, обязательно бы перебросил от Гензана в Цусимский пролив «Асаму» и «Якумо» и пару «собачек», усилив эскадру Катаока. Лев Алексеевич не без оснований полагал, что Того прикажет броненосным крейсерам сойтись с «Россией» и «Громобоем» накоротке, дабы нанести рейдерам максимально возможные повреждения. После чего о крейсерстве можно забыть и плестись на интернирование в Циндао.

Японцы же свои побитые корабли восстановят самое большее – за месяц. Небогатов прав, не бросая флот в генеральное сражение. С такой то хилой ремонтной базой! «Камчатка» у Клапье де Колонга, судя по информации из «Амурской лужи», творила чудеса «воскрешая» старые броненосцы. Но сама плавучая мастерская во Владивосток проскочить не могла, а была бы там ой как к месту… Брусилов даже досадливо выругался представив вышедшие против четырёх броненосцев Того четыре же бородинца, усиленные «Ослябей».

Пока каперанг предавался стратегическим размышлениям от радиста прибежал посыльный. Ферзен извещал: «Преследую японский вспомогательный крейсер, начал перебивать его передачи. Противник уходит на норд, даёт не более 16 узлов».

– Аллярм! – Брусилов повеселел, – ход восемнадцать узлов, догоняем «Мару»! Без четверти одиннадцать, никуда разведчик от нас не денется!

На «России» чётко отрепетовали сигнал с флагмана и мгновенно, ну так показалось Брусилову, увеличили скорость.

Через пару часов погони крейсера подтянулись к месту поединка лёгкого крейсера с пароходом, переделанным под крейсер вспомогательный. Если все характеристики боевых кораблей японского флота были офицерам флота российского прекрасно известны, улучшения и переделки в ходе войны заканчивались максимум добавкой пары-тройки орудий и не могли послужить очень уж неприятным сюрпризом для знающих моряков, то про крейсера вспомогательные знали крайне мало.

Даже об их количестве данные расходились, по одним сведениям в Соединённом флоте насчитывалось около тридцати «вспомогателей», по другим переваливало за полсотни.

Впрочем, все они уступали русским вспомогательным крейсерам и тот же «Рион», доведись ему встретиться с «коллегой», имел заметное преимущество. Хотя японцы могли смело идти на размен, что немногочисленным русским вспомогательным крейсерам было категорически противопоказано. Небогатов даже специальный приказ по флоту издал, когда стояли на Амами, перед самым разделением эскадр. Грозный документ запрещал командирам вспомогательных крейсеров вступать в бой с более слабыми «вспомогателями» противника без крайней необходимости.