Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Многие строили догадки относительно возможного автора «Бенивьени». Назывались имена едва ли не всех крупных итальянских ваятелей XV века — Донателло и Вероккио, Мино да Фьезоли и Антонио Росселино. Но на портрете изображен пожилой человек, а все эти художники умерли значительно раньше, чем Бенивьени достиг хотя бы пятидесяти лет. Поль Манц называл имя живописца Лоренцо ди Креди, дружившего, по свидетельству одного из биографов художника, с Бенивьени. Однако не было никаких данных, что этот бюст исполнил именно он, да и вообще было неизвестно, занимался ли он когда-нибудь скульптурой. Решение вопроса затруднялось и тем, что до нашего времени не дошло ни одного изображения Бенивьени: как поэт и философ он не принадлежал к звездам первой величины, и имя его еще при жизни затерялось среди громких имен более знаменитых современников.

После первых недель шумного успеха «Бенивьени» наступило некоторое отрезвление. Трудно сказать, кто первый пустил этот тревожный слух. Казалось бы, к этому не было никаких поводов, а слухи, между тем, ширились и проникали далеко за границы узкого круга искусствоведов и музейных работников. Все больше людей начали поговаривать о том, что «Портрет Бенивьени» — фальшивка. Вскоре эти слухи обрели под собой весьма прочное основание. В декабре 1867 года в «Chronique des Arts» появилось сообщение из Флоренции: антиквар Джованни Фреппа заверяет, что бюст Бенивьени исполнен по его заказу в 1864 году итальянским скульптором Джованни Бастиниани и что он, Фреппа, заплатил ему за работу 350 франков. Моделью послужил рабочий табачной фабрики Джузеппе Бонаюти. При продаже скульптуры г-ну де Ноливо антиквар якобы и не пытался убедить покупателя, что это скульптура XV века; хотя, с другой стороны, и не сказал ничего о ее подлинном авторе.

На такое заявление граф де Ньеверкерк заявил, что утверждение синьора Фреппы — ложь и злобная клевета итальянских националистов, не желающих смириться с тем очевидным фактом, что выдающимся памятником итальянского искусства владеет французский музей. Журналисты охотно подхватили эту удобную версию и на все лады начали трубить, что выпад Фреппа не что иное, как хитрая интрига и акт мести итальянских торговцев древностями, что де Ноливо, дескать, обещал при перепродаже «Бенивьени» доплатить Фреппа тысячу франков, но не сдержал слова, а тот разозлился. Правда, «Gazette des beaux arts» осторожно обмолвилась, что слова флорентийского антиквара заслуживают если не полного доверия, то, во всяком случае, проверки. Но большинство пребывало в уверенности, что портрет Джироламо Бенивьени исполнен рукой выдающегося скульптора эпохи итальянского Возрождения.

— Я готов до конца дней своих месить глину тому, кто сумеет доказать, кто он автор «Бенивьени», — публично заявил известный в свое время скульптор Эжен Луи Лекен.

— А я плачу пятнадцать тысяч франков тому, что создаст парный к «Бенивьени» бюст, — вторил ему граф де Ньеверкерк.

В своих самонадеянных декларациях Лекен и Ньеверкерк были, однако, не очень осторожны. На одной из тихих флорентийских улочек жил человек, который мог бы заставить своего французского коллегу месить для него глину, а графа выложить обещанные деньги. Это был настоящий автор «Бенивьени» — скульптор Джованни Бастиниани.

За плечами этого еще молодого рослого человека с большими натруженными руками была нелегкая жизнь. Его отец был рабочим каменоломен в Камерата близ Фьезоле. Маленький Джованни рано стал помогать своему отцу, т. к. семье часто не хватало самого необходимого для жизни. Первыми учителями мальчика были простые каменотесы. Именно от них он перенял не только неиссякаемое трудолюбие, но и профессиональные секреты обращения с неподатливым камнем. В возрасте 15 лет Джованни покинул родной дом и поступил в ученики к флорентийскому ваятелю Джироламо Торрини, а затем перешел к Пио Феди, который посвятил юношу в тайны ремесла скульптора.

Годы учения пролетели, и, наконец, наступило время, когда молодой скульптор должен был рассчитывать только на себя. В своей тесной, скромной мастерской он работал без устали, однако капризная слава, казалось, не хотела его замечать. Бастиниани создавал все новые и новые произведения, но ни одно из них не находило благосклонного мецената. Лишь изредка ему удавалось подработать кое-что реставрацией старинных памятников.