Тиара представляла собой куполообразный парадный шлем, разделенный на несколько горизонтальных поясов, чаще всего орнаментальных. Но главное место занимала широкая полоса с изображениями сцен из гомеровских «Илиады» и «Одиссеи»: Брисеида прощается с Ахиллесом, Ахиллес сжигает труп убитого друга — Патрокла, а боги ветров раздувают пламя костра; Одиссей уводит коней Реза, жертвоприношение Агамемнона. Красивой чеканкой был покрыт и нижний, второй по ширине фриз: скифский царь охотится на фантастического крылатого зверя, в то время как его коронует лавровым венком Нике — богиня Победы. По сторонам пасутся козы и овцы, лошади и быки, виднеются фигуры скифских воинов. А между этими фризами по кругу шла древнегреческая надпись, гласящая о том, что эту тиару преподносят в дар Сайтоферну жители города Ольвия.
Ольвия! Еще в VI веке до н. э. греки из Милета основали в устье Буга, в 30 километрах от нынешнего Очакова, город, названный ими Ольвией. Почти тысячу лет Ольвия славилась как одна из крупнейших греческих колоний в Северном Причерноморье, пока в середине III века н. э. не была разорена и разрушена ордами готов. Время, ветры и пески довершили дело варваров: вскоре лишь немые курганы и степи да руины крепостных стен напоминали о давно прошедших временах.
Первые раскопки античных колоний Северного Причерноморья проводились еще в ХУШ веке. Потом они были прерваны и возобновились лишь во второй половине XIX века, но уже на новой, научной основе. Боспор, Пантикапея, Херсонес, Ольвия… — эти звучные названия погребенных городов волновали тогда ученых всей Европы. Едва ли не каждый год экспедиции русских археологов совершали поразительные открытия все новых городов и дворцов, богатейших погребений и кладов, чудесных скульптур и расписных ваз. Конечно, большинство находок оседало в музеях России, и прежде всего Петербурга, Москвы и Одессы. Тем более желанными казались они работникам европейских музеев. И вдруг такая необыкновенная корона скифского вождя, правившего своими воинственными племенами около 200 года до н. э.!
— Но откуда, герр Гохман, у вас эта тиара?
— Откуда? Чудес на свете не бывает, хотя эта корона — настоящее чудо. Прошлым летом люди работали в Ольвии и неподалеку от нее раскопали скифскую могилу с богатым кладом. Там были похоронены Сайтоферн и его жена. Вот откуда эта тиара. Досталась она мне, конечно, за большие деньги. Но ведь надо, чтобы хоть раз в жизни повезло бедному коммерсанту.
Дирекция Императорского музея пригласила в качестве экспертов крупнейших венских археологов и искусствоведов — Бенндорфа, Бормана, Шнейдера и других. И почти все они в один голос подтвердили: да, это действительно тиара скифского царя Сайтоферна, подлинное творение античного художника, произведение высокого класса и высокой ценности. Осторожные предостережения одного-двух скептиков не были приняты во внимание.
Но где взять громадные средства, чтобы заплатить предприимчивому очаковскому купцу, заломившему такую цену, что директора музея только развели руками? И сколько они ни уговаривали Гохмана, сколько не просили уступить или хотя бы подождать, тот был непреклонен. Уложив ее в свой саквояж, он удалился, оставив огорченных директоров и экспертов.
В тот же вечер в доме № 20 по улице Маргариты, где находилась лавка антиквара Антона Фогеля, состоялись секретные переговоры. В них, помимо хозяина, приняли участие венский маклер Шиманский и Шепсель Гохман. О чем они договаривались — осталось неизвестным, но наутро Гохман отбыл в родной Очаков. В марте того же 1896 года Шиманский и Фогель сели в поезд Вена — Париж.
Кабинет в Лувре. По одну сторону — Фогель и Шиманский, по другую — директор Лувра Кемпфен, руководитель отдела античного искусства Эрон де Вилльфосс и несколько авторитетных ученых: Мишон, Равессон-Мольен, Лафенетр, Бенуа, Мишель, Молинье, Соломон Рейнак и другие. А между ними, на столе — бесценный дар ольвийских греков скифскому царю Сайтоферну.
Восторгам не было конца. Какая чудесная, уникальная вещь!
Ведь такой тиары нет ни в одном музее! Конечно, упускать ее нельзя ни в коем случае! Это будет гордость Лувра!
За тиару предприимчивые дельцы запросили двести тысяч франков, которые по тем временам были громадными деньгами, отпустить которые могла только палата депутатов. Фогель и Шиманский ждать не соглашались. Выручили друзья музея, богатые меценаты Корройе и Теодор Рейнак: они одолжили дирекции Лувра необходимую сумму с тем, чтобы ее вернули после решения парламента.
Итак, предприятие, начатое удачливым купцом из Очакова, увенчалось полным успехом. Шепсель Гохман получил 86 тысяч франков, Шиманский за свои «труды» — 40 тысяч и Антон Фогель — 74 тысячи комиссионных. Парламент задним числом утвердил ассигнование на покупку; Корройе и Рейнак получили сполна. А тиара Сайтоферна заняла почетное место в постоянной экспозиции Лувра, неизменно вызывая восторженное удивление специалистов, знатоков и многочисленных посетителей крупнейшего в Западной Европе музея.