Авгур

Хозяйка поставила на стол огромное блюдо с ломтями розовой ветчины, потом копченую курицу. Сказала извиняющимся тоном:

— Только все холодное, к сожалению. С газом перебои, ничего сготовить нельзя. Паштет вот еще берите.

— Ничего страшного, — бодро произнес Рома. — А мясо вкусное — объеденье.

Возникла пауза. Могли бы и налить по полтинничку, укоризненно подумал Андрей. Люди с дороги, хотят расслабиться…

Но хозяину это в голову не пришло. Похоже, он был не склонен к излишним увеселениям. И вообще, производил впечатление флегматичного человека. Задумчиво прожевал кусочек куриной грудки, потом спросил о ценах на бензин и солярку. Михалыч принялся объяснять.

Андрей, тем временем, искоса разглядывал женщину. Она к еде вообще не притронулась и сейчас сидела с отрешенной улыбкой, уставившись в телевизор и поглаживая бледно-зеленый, словно выцветший узор на предплечье. При этом он готов был поспорить, что кадры на экране проходят мимо ее сознания — с таким выражением люди глядят на огонь в камине.

Настя что-то спросила у матери, но та явно ответила невпопад. Конопатая надулась было, но, поймав взгляд Андрея, снова заулыбалась. Похоже, новые лица в доме очень ее порадовали. Андрей позавидовал подобному жизнелюбию. Сам он чувствовал, как наваливается усталость. Потер глаза, потом спросил у девчонки:

— Слушай, где у вас тут умыться можно?

— Пойдем, покажу, — ответила та с готовностью.

Андрей сполоснул лицо и поглядел на отражение в зеркале. Там торчал мрачноватый тип, совсем не похожий на развеселого хорошиста с выпускной фотографии. Вертикальная морщина появилась над переносицей, словно Андрей в последние полгода только и делал, что хмурил брови. Он вздохнул и вышел из ванной комнаты. Настя дожидалась под дверью.

— Ты сюда? — он посторонился.

— Нет, я тебя ждала.

— Да? А что такое?

— Ничего. Так просто. А куда вы едете?

— В Могилев, — без запинки сказал Андрей.

— Врешь ты все, — неожиданно грустно сказала Настя. — Я же вижу. Сейчас, только что придумал. И остальные врут…

Он несколько растерялся. Слева вдруг раздался приглушенный хлопок, потом треск и нечто похожее на сдавленный визг. Андрей напрягся:

— Это что было?

— Что? А, это брат мой, Костик. В приставку режется.

Она прошла по коридору, открыла дальнюю дверь и махнула ему рукой — подходи, мол, сам посмотри. Андрей машинально повиновался. В комнате сидел пацан на пару лет младше Насти. На их появление он никак не отреагировал, продолжая давить на пульт. Перед ним на экране ворочалось нечто рогатое и покрытое чешуей, разлетались красные брызги. Андрей подумал, что таких крутых игр он еще не видел — даже у Пашки были попроще. Девчонка снова прикрыла дверь.

— Понятно, — сказал Андрей. — А чего он ужинать не пришел?

— Звали, не хочет. Он уже, по-моему, дня три из комнаты не выходит.

— Хоть бы окно открыл. А то духота, как в консервной банке.

— Да ну его, — поморщилась Настя. — А мы, если душно, на улицу можем выйти.

— Ну, пошли, — пожал плечами Андрей. Ему было все равно.

Едва они спустились с крыльца, девчонка опять полезла с расспросами, но тут появились Михалыч с Ромой, достали сигареты и закурили. Выпустив длинную струйку дыма, Михалыч задумчиво произнес:

— Так что, Настя, говоришь, всю округу знаешь?

— Ага, а что?

— А вот скажи мне…

Дверь отворилась снова, и с крыльца спустился хозяин. Лысый предложил ему сигарету. Тот посмотрел с сомнением, но все-таки взял. Рома вежливо поднес зажигалку. Чиркнул раз, другой, но пламя не появлялось.

— Что, — сказал Михалыч, — сломался твой ширпотреб?

Достал свою — металлическую, блестящую, со стильной откидной крышкой. Взметнулся оранжевый язычок, но едва хозяин дома наклонился к нему, пламя дернулось и погасло.

— Ха, — злорадно произнес Рома.

— Не понял, — сказал Михалыч.

— Да ладно, — хозяин махнул рукой, — не судьба, наверно. Я все равно бросаю. Спасибо, мужики.

Он снова вернулся в дом.

— А вообще, странно, — заметил лысый. — Я свою только позавчера купил.

Рома еще раз чиркнул колесиком, и огонь с готовностью разгорелся. Даже, кажется, сильнее, чем ему полагалось, — словно извинялся за предыдущую неудачу. Михалыч нахмурился — какая-то мысль не давала ему покоя. Снова откинул крышку на своей блестящей игрушке, и та сработала безотказно.

— Ёрш твою медь, — прошипел Михалыч. — Ну, конечно. Живой огонь… И газ у них не горит, эта баба сама сказала…

Посмотрел на Андрея, потом на Рому.

— Вы, двое. К машине, быстро.

— А что такое?

— Быстро, я говорю!

Они, переглянувшись, пошли к воротам.

Живой огонь…

Теперь Андрей тоже вспомнил фразу, которую бросил на прощание гаишник, и игры со спичками на обочине. Только что это должно означать?..

— А вы что, уже уезжаете? — разочарованно спросила девчонка.

— Пора нам, — сказал Андрей, — спасибо, что проводила.

Они остановились у микроавтобуса. Рома подумал и зажег еще одну сигарету, но докурить ее не успел. Со двора быстрым шагом вышел Михалыч. Юргис спешил за ним и, похоже, дожевывал на ходу.

— Садимся, едем, — сказал седой.

Рома послушно забрался внутрь, но пробурчал:

— Чего вдруг такая спешка? Не гонится никто, вроде.