Август 91-го. Был ли заговор?

Такова горькая реальность подлинного не августовского, а именно августовско-декабрьского переворота, связанного с переводом страны на рельсы капитализма. И чем дальше мы будем катиться по этим рельсам, тем более отчетливо будет понимать все это общество, каждая семья, каждый нормально мыслящий человек.

Теперь, прочитав более 35 тыс. страниц уголовного дела об августовских событиях, я с еще большей убежденностью могу подтвердить, что это был не «государственный переворот», не «заговор», а отчаянная попытка спасти закрепленный Конституцией СССР общественный строй. Это был не умещающийся в рамки закона ответ на другой, исподволь готовившийся действительный и грозный переворот, состоящий в переводе страны в капиталистическое русло и разрушении советской федерации, многие десятилетия объединявшей народы Советского Союза.

Хочу подчеркнуть особо. Не свертывание реформ, не возвращение к тоталитаризму, не огосударствление всего и вся. Нет, речи об этом не шло, хотя именно так пытаются изобразить «зловещие планы путчистов» многие теле-, радио-и газетные оракулы. Спасти социалистическую ориентацию развития общества, сохранить Союз, не допустить скатывание страны в пучину еще более глубокого кризиса — вот что вытекает из документов ГКЧП, когда их читаешь спокойно и непредвзято.

И примечательно, что наконец даже кое-кто из лидеров «демократов» стал признавать теперь, что «организаторы путча — это люди идеи», что «они думали об интересах страны в своем коммунистическом понимании», а не преследовали какие-то корыстные интересы или цели захвата власти. Ведь практически все рычаги этой власти были у них в руках, захватывать ее было незачем. Они стремились защитить ту власть, которая была закреплена в Конституции СССР. В этой ситуации кричать, что «путчисты» нарушили Конституцию и законы (а такие нарушения имели место), и в то же время помалкивать о том, как в результате подлинного переворота эта Конституция вообще была разорвана в клочья, был разрушен основанный на ней конституционный строй, по-моему, просто смехотворно, а точнее, кощунственно.

* * *

Теперь многие утверждают, что этот так называемый «путч» был вообще кем-то заранее спланирован внутри страны и за рубежом, чтобы потом все преступления свалить на КПСС, на рядовых коммунистов, мешавших и мешающих новым хозяевам страны капитализировать СССР.

Вынужден сказать, что я и сам до сих пор не могу избавиться от этого впечатления.

В то время мы не раз говорили с союзным президентом об угрозе, которая нависла над страной, об активизации действий оппозиции, всякого рода экстремистских элементов. 3 августа 1991 года, всего за две недели до так называемого «путча» Горбачев на заседании кабинета министров констатировал «наличие в стране чрезвычайной ситуации и необходимости чрезвычайных мер». Причем, как он подчеркивал, «народ поймет это!».

Могли такой вывод сделать президент, не имея достоверной информации? Думаю, что нет. Но в то же время нельзя было не учитывать, что и сама эта информация могла быть сфабрикована и подброшена службам безопасности, которые, как говорится, проглотили ее и «сообщили по инстанции». Газета «Аргументы и факты» (3 января 1992 г.) выдвинула даже версию, что сценарий «путча» был разработан одним из находящихся на свободе сподвижников Горбачева и затем «подброшен Крючкову и компании». Я еще тогда ответил газете, что не люблю оценивать обстановку по сплетням.

Единственно, что следует отметить: уж очень много было тогда разных сил, заинтересованных в том, чтобы разгорелся пусть хоть маленький, хоть не очень кровавый, но путч.

Заинтересованы были «демократы», чтобы немедленно открыть огонь по коммунистическим штабам. «Столкновение было неизбежным. Это понимали и демократы, и консерваторы», — пишет Г. Попов. Недаром у него «задолго до путча» было множество вариантов, сценариев и контрсценариев.

Один из таких сценариев состоял в обвинении ряда членов Политбюро в подготовке к заговору и в сообщении этой «новости» Горбачеву откуда-то извне. Для этого Попов 20 июня 1991 года отправляется в американское посольство. «Беседуя за чашкой кофе в моей резиденции, — вспоминает посол США в СССР Джек Мэтлок, — Попов, тогда только что избранный мэром Москвы, вдруг решил сообщить мне нечто важное. Для того чтобы его не подслушали по микрофонам КГБ, он написал записку. «Организуется переворот для смещения Горбачева, — говорилось в записке. — Мы должны дать знать Борису Николаевичу». Затем Попов написал имена четырех заговорщиков, которые занимали высокие посты в кабинете Горбачева: Павлова, Крючкова, Язова и Лукьянова. Я мгновенно уведомил об этом Вашингтон по самой надежной линии связи. Вскоре после этого президент Джордж Буш позвонил Горбачеву…»

Таким образом, использовались все варианты, направленные на то, чтобы спровоцировать защитников Советской власти на выступление, которое послужило бы поводом для удара по руководству страны и прежде всего по КПСС.