Авианосцы адмирала Колчака

Несмотря на заверения в преданности и помощи, Александру Михайловичу никогда не было столь тоскливо и тревожно, как в тот вечер.

Глава седьмая

— Ешь вашу мать! Где самолеты? Где ваши гребаные подводные лодки?! — бессильно матерился барон, глядя на море, испещренное сталагмитами взрывов, и быстро тонущий транспорт с танками и экипажами. — Урою вас на берегу, мерзавцы! Почище, чем англичан!..

Линейный крейсер из числа уцелевших весной при Дюнкерке гвоздил десятидюймовым калибром, прорвавшись через германские и русские корабли. Сухогрузы сломали строй и разбегались по сторонам, не находя спасения.

Корпус дрогнул от удара исполинской кувалды, словно со всего хода наскочили на риф. Нет, это крейсерский снаряд рванул у самого борта. Водопад обрушился на остекление мостика, а через минуту посыпались доклады о поступлении воды в трюмы.

— Насосы справляются?

— Плохо, ваше высокопревосходительство, — ответил бледный капитан. — Если продолжим так принимать воду, выбросимся на мель у кентского побережья.

Или получим прямое попадание, тогда легкая трюмная течь покажется ерундой. Моряки суеверные, он не стал говорить это вслух.

Крейсер казался заколдованным. Рядом с ним затонул германский эсминец, пытавшийся проскочить на дальность пуска торпед, а за кормой расплылись обрывки перкали — останки пытавшихся сбросить торпеды «сикорских».

Перелет! Бабахнуло с противоположной стороны, снова ударив водяными струями по стеклу. Люди на мостике сжались. На войне каждый знает, как пристреливается артиллерия. Если первый снаряд ложится до цели, следующий за ней, третий непременно в яблочко. Вот невидимые с русского транспорта британские канониры запихивают в ствол огромный снаряд, принятый с элеватора, за ним загоняют в казенник пороховой заряд и запирают пушку, а наводчик делает последнюю поправку в углах прицеливания…

Сверхъестественное везение кончилось. Объятый пламенем биплан рухнул на палубу, отчего сдетонировала торпеда. Трудно сказать, как там дальше продолжалось веселье, однако башни застыли, а к небу поднялся столб дыма. Обреченный, казалось бы, транспорт выбрался из прицела.

— Тонет! — заорал мичман, нарушая правила доклада в боевой обстановке. — Богом клянусь, тонет!

Ему охотно поверили. За пару секунд до его вопля крейсер получил прямое попадание очень большим калибром, отчего столб пламени лизнул стеньгу. Справа и сзади по курсу от транспорта, перевозящего танки, из мутной смеси тумана и дыма вылез темный корпус германского дредноута, не пожалевшего для верности залп всеми восемью башенными орудиями. Англичанин исчез под водой так стремительно, словно собрался в ней спрятаться. Там его никто не обидит, злые люди с большими пушками…

— Сколько до точки высадки, капитан?

— Семь миль, ваше высокопревосходительство. Не успеваем!

— Приказываю успеть.

— Невозможно, вода прибывает…

— Мне плевать на тебя и твою воду, — взорвался барон. — Танки на выброшенном на мель корабле все равно в бой не попадут. Поэтому тянуть до последнего, ясно?

Капитан втянул голову в плечи. Тридцатитонные Б-4 и так притопили его шаланду глубже грузовой марки. А сейчас поступает вода. Шлюпок на экипаж хватит, но на борту сотня танкистов.

Моряк обернулся к генералу, что-то хотел сказать и вдруг понял, что боится его куда больше британских крейсеров и опасности купания в море. Потому скомандовал рулевому отвернуть чуть правее и принялся молиться.

Пока транспорт с беснующимся танкистом на мостике и разошедшимися листами обшивки тянул к кентскому побережью, адмирал Колчак на борту «Пересвета» стал свидетелем легендарной и самоубийственной атаки пяти британских линейных крейсеров на русско-германский отряд линкоров. Пять красавцев типа «Инвинсибл» или «Нью Зиланд» выстроились в линию по фронту, окружившись эскадренными миноносцами, и на скорости около двадцати пяти узлов отправились навстречу верной смерти.

Англичане не искали победы, ее здесь в принципе быть не могло. Они не могли надеяться, что нанесут прикрытию десанта большие потери — потопить линкор не легко, а первые попадания смертники получили уже на дальности шести миль. Скорее всего на крейсерах собрался цвет когда-то могучего флота. Моряки хотели погибнуть достойно, а не тянуть до старости в воспоминаниях за бокалом виски или пинтой пива о былой славе.

Они достигли куда большего, чем предполагал расклад сил. Затонул «Вестфален», остальные линкоры получили повреждения от снарядов и выпущенных с миноносцев торпед. С погибающих британских кораблей не было спущено ни единой шлюпки!

Отстрелявшийся торпедоносец «Сикорский» набрал высоту и сообщил: севернее зоны высадки нет ни одного британского вымпела. С юга резервы джентльменов закончились на полчаса раньше.