Авиатор: назад в СССР (СИ)

Со стороны немного завидно было видеть, как вылетевшие самостоятельно падают из кабины на руки своих товарищей и те их качают, словно рок-звезду. А потом курсанта необходимо ещё и слегка приложить мягким местом к стойке шасси. Традиций нарушать нельзя!

— Упражнение 6 вы уже освоили. Мы, даже справились быстрее положенных 12 полётов. Сегодня посмотрим в плановой кто с кем полетит. Форму одежды не нарушать. Лапу к голове прикладывать не забывайте, если увидите начальников, — говорил Нестеров после утренней газовики самолёта.

— И как их узнаешь, Николаич? Они ж без погон? — негодовал Макс.

— Курков, в лицо должен знать. Ну, или методом «военного леща».

— Это как? Бить будут?

— Нет. Мимо пройдёшь, руку не приложишь к «кастрюльке» своей и столько на тебя помоев словесных выльют. Да лучше бы один раз ударили, чем потом до следующих командирских полётов будут орать, что им воинское приветствие не отдают. Короче, приветствие отдавать всем, — сказал Нестеров и закурил сигарету.

Перед указаниями я с Николаевичем подошли к командиру звена Новикову. Ещё вчера он слетал с нами контрольные полёты. Теперь очередь комэски Реброва нас проверять.

— Курков, Бардин и Рыжов с заместителем командира эскадрильи полетят, а Родин с Ребровым. Командир полка по максимуму народ толкал в предыдущие дни на допуски летать, чтоб кто-нибудь не попал под раздачу, — сказал Новиков.

— Да уже многие слетали. Моя группа опять самая крайняя. А Крутов будет? — спросил Нестеров, выписывая информацию с доски.

— Да он сказал, что парами с кем-то полетает или с уже допустившимися к самостоятельным. Мол, штаны поддержать. Прокатило нас, Николаич, — обрадовался Новиков, однако у меня предчувствие было обратное.

И почему оно меня не подводит? Перед окончанием предполетных указаний, Добров довёл несколько изменений в плановой таблице полётов. Видимо, с прямого распоряжения Крутова, сидевшего на первой парте. Я даже не удивился, услышав, что 880й летит контрольный полёт с 001, коим и являлся начальник училища.

Как только указания закончились, Нестеров, Новиков и Ребров буквально обступили меня со всех сторон. Столько советов я в своей жизни ещё не слышал.

— Всё, ты готов. Пошли представляться..., — сказал Ребров, но сзади подошёл командир полка и дал указанием всем нам четверым построиться для доклада Крутову. Большая у нас делегация!

Генерал выглядел спокойным. Не то, что Граблин в своё время, нагреб мне кучу вопросов и трепал нервы до самой посадки в кабину. Сейчас мы спокойно стояли строем у самолёта, в ожидании генерала. Крутов появился вместе с Добровым на стоянке, аккуратно обходя спереди или за отбойниками запускающиеся борта. Сдуть может сильно, если попасть под воздушный поток за самолётом.

— Курсант Родин, вы готовы к вылету? — спросил Крутов, доставая из кармана свой наколенный планшет. — Не смущает ли вас, что сегодня летите со мной?

— Никак нет, товарищ генерал! К вылету готов.

— Это хорошо. Третий раз уже встречаемся с вами за время обучения в училище. Слишком много для курсанта первого курса.

— Он готовился лететь с командиром эскадрильи, Николай Евгеньевич, — сказал Добров, принимая от Крутова фуражку. — Разрешите отправить Родина на осмотр?

Начальник училища кивнул и отвернулся в сторону, подозвав к себе Доброва. Они о чём-то говорили, но услышать это было нельзя. Слишком шумно стало на аэродроме. После занятия места в кабине, я начал все необходимые мероприятия.

— Мои требования следующие — ты летишь, я контролирую. Вмешиваться в управление не буду, но оценка будет состоять из многих составляющих. Всё, согласно нормативов Курса. Понял? — сказал генерал, как только я начал включать автоматы защиты сети.

— Так точно.

— Стекло доверни на себя, чтобы я мог смотреть за твоими действиями, — указал Крутов на небольшое зеркальце с левой стороны. Вот именно такой неодушевлённый «стукач» внутри кабины постоянно портит впечатление от проделанной работы.

После взлёта, Крутов задал пару вопросов по параметрам полёта, какие ориентиры я наблюдаю, и что буду делать на следующем этапе.

— 880й, дальний, конвейер, — запросил я.

— Кх... кх, проверь вы... пуск, — сказал Крутов, заметно кашляя. Свою фразу он не договорил.

Ручка резко затяжелела, как и педали. Как будто опять лечу с Граблиным, и тот снова пытается меня «залетать».

— Управление... затяжелело, — кряхтел я, но на выравнивании плавность хода вернулась. Будто какой-то груз сбросили.

Передо мной за минуту до этого свой полёт завершил Макс, освободив полосу и руливший на стоянку.

— 880й, конвейер, закрылки во взлётном, — доложил я РП, переводя рычаг управления двигателем в положение «Максимал»

— Разрешил, 880й.

Взлетевший передо мной экипаж стал расплываться в воздухе, становясь почти не видимым на фоне безоблачного неба. Там свой контрольный полёт заканчивал Костя Бардин, летевший вместо меня с Ребровым.

— 001й, доразведку погоды, — запросил у Крутова руководитель полётами. И зачем сейчас запрашивать, когда погода «миллион на миллион»? Возможно, поэтому генерал не отвечает. Или, всё-таки не в этом причина?