Авиация 1999 02

В целом, настроение среди пилотов группы было весьма подавленное: в то время как победные счета многих летчиков на восточном фронте приближались к сотне, на счет I группы за все время ее пребывания в Сицилии было записано всего 29 побед. Больше всех был огорчен командир 3-й эскадрильи, куда попал Криниус, – оберлейтенант Вольфганг Тонне (Obit. W. Tonne). С тех пор как он стал командиром в январе 1942-го, счет эскадрильи пополнил всего один «Спитфайр». Тонне, ставший для Криниуса наставником, другом и главным соперником по результативности, воевал уже два года, одержал пять побед на Западе и еще восемь – в России в 1941-м.

Вслух не говорили, но все понимали, что эскадра отдыхает перед отправкой на восточный фронт: там, в России, наме- чапись главные события этого лета, и туда уже отправилась 3- я эскадра, тоже «отдыхавшая» зимой в Средиземноморье. Большинство летчиков группы уже воевали в России, одержали там немало побед и теперь говорили, что заниматься поиском противника, как над Мальтой, там не придется.

Неожиданно прогноз не оправдался. В конце месяца, когда летчики уже ходили на расположенный рядом завод и выбирали себе самолеты, пришел приказ об отправке на Восток только I группы. Штаб эскадры, II и III группы оставались в рейхе. Месяцем раньше, каждую ночь с 24 по 27 апреля, англичане произвели четыре мощных налета на Росток, разрушив почти 60% площади старого города. Защищать фатерлянд было нечем, и командование люфтваффе было вынуждено сокращать силы для второго, «окончательного» наступления в России.

28 мая предстоял перелет на Восток. Утром, в 11 часов, одна за другой с заводского аэродрома поднялись все машины группы и взяли курс на Прага-Рузин. Конечной целью значился какой-то полевой аэродром под Курском. Здесь, на южном фланге восточного фронта, по решению фюрера, вермахт готовился нанести главный удар в летней кампании 1942 года. Это объяснялось необходимостью захвата жизненно-важных районов СССР на юге, богатых углем, рудой, нефтью. Директивой № 41 немецкое наступление подразделялось на четыре этапа: захват Воронежа, выход к Дону, взятие Сталинграда и затем поворот на Кавказ.

Выбор Криниусом самолета с только что нарисованной на борту желтой цифрой «13» оказался явно неудачным. Уже на участке Мелец-Житомир начались проблемы:"… На перелете у моей машины что-то нарушилось в двигателе – он стал выбивать масло. Вскоре оно полностью забрызгало лобовое стекло, и мне пришлось смотреть через боковую форточку. В Курске я сел с лицом, черным как у паровозного кочегара. Но от ремонта я сразу же отказался, заявив, что непременно пойду дальше, только заправьте и долейте масла".

Под Курском группа находилась три недели. В ближайшие дни здесь ожидалось крупное наступление 4-й танковой армии на Воронеж, а затем, вместе с 6-й армией – в направлении Старого Оскола. Первая ночь на русской земле оставила массу впечатлений:"… В палатке пищали комары, в лесу свистели соловьи, и несколько раз за ночь этот концерт прерывался разрывами бомб. Видимо, русские уже узнали о нашем прибытии и решили по-своему поприветствовать".

Столкновение Do 17Z из II/KG77 и Bf 109F-4 унтерофицера Герхарда Китценмайера из 5./JG53. Аэродром Комизо (Сицилия), февраль 1942г.

Оказалось, что на восточном фронте беспокоящие налеты ночных бомбардировщиков У-2 и Р-5 стали обычным делом. Ущерба они наносили немного, но нервы трепали здорово. В эту ночь, как раз, оказалось наоборот: им удалось накрыть стоянку 3-й эскадрильи. Один «стодевятый» был уничтожен прямым попаданием, еще несколько повреждены осколками. Пострадал и истребитель Криниуса. Через два дня не повезло 1-й эскадрилье – там бомбой был убит летчик.

Активность русской авиации была очень высокой, почти каждый вылет сопровождался встречей с противником. К большой радости командира эскадрильи, боевой дух летчиков заметно повысился. Сам оберлейтенант Тонне уже 2 июня за несколько вылетов увеличил свой счет сразу на шесть побед, удача сопутствовала и другим.

Однако за прошедший год война совершенно изменилась, не было прежней уверенности. Как рассказывали соседи, теперь они испытывали панический страх перед любой возможностью оказаться на русской стороне фронта. В 1941-м такого не было; например, только по JG 53 более половины зачисленных пропавшими без вести возвращались в свою часть, несколько дней проскитавшись по русским тылам. Теперь же к этому относились иначе. Лейтенант Лоуис (Lt. Louis) из штаба группы вспоминал: "… Мы все испытывали ужас перед русским пленом. Среди нас существовала одна точка зрения: последняя пуля – для себя! Из-за этих страхов я летал всегда имея один пистолет на поясном ремне, и еще один клал в вещевой мешок, который одевал на спину".