Авиация и космонавтика 2014 12

После окончания средней школы я настроился поступать в военное авиационное училище, готовившее техников самолетов. Тем более, что училище находилось в Серпухове, рядом с домом, можно сказать. Вышло все иначе: сижу я в Луховицком военкомате, пишу заявление, подходит военком, заглядывает через плечо и объявляет, что он мне его не подпишет, потому что есть разнарядка в Челябинское училище штурманов, и что грамотных призывников очень мало.

Вот так разом, порушив планы, он перенаправил мою судьбу. Его не интересовало, что я думаю на этот счет. Не вдавался он ни в какие подробности, закончив разговор: «Приказы должны выполняться, а не обсуждаться!» Быть авиаштурманом я вовсе не намеревался, абсолютно не представляя, что это за профессия. Так уж вышло. Штурманское дело было для меня неведомо ни с какой стороны.

Вспоминалось вычитанное в какой- то книжке изречение Петра Первого о том, что штурманская братия изрядно нахальна и своенравна в повседневной жизни. Никакими прочими сведениями, позволяющими получить представление о существе дела, я не располагал. Попрощался с домашними и поехал, куда направили. Вспоминается лето 1954 г., поезд Москва – Челябинск. В моих руках картонный билет. Вошел в вагон, занял место, независимый такой весь из себя, еду впервые в жизни на поезде дальнего следования на неведомый Урал. Стучат колеса, проводник разносит чай, паровозным дымком тянет из приоткрытого окна, сердце переполнено легкомысленными дорожными радостями. Приехал, добрался до училища. Выяснилось, что желающих учиться на штурмана – пропасть сколько, понаехало, 10-12 человек на одно место. Палаточный городок занял половину аэродрома. Проверился еще на двух более строгих медкомиссиях, сдал вступительные экзамены и поступил.

С.А. Франчук

Как пролетели три года в Челябинске – я не заметил.

Учили нас очень даже неплохо. Среди преподавателей были фронтовики и выпускники академий. Помню, как усадив человек шесть на Ли-2, инструктор учил нас азам астрономии. Часа полтора возили по ночному небу, потом отдавал команду открыть шторки блистеров, сориентироваться по звездам. У каждого ручной секстант, десять минут на раздумье и, будь добр, коротко и ясно отвечать на поставленный вопрос: где мы находимся и какие у этой точки пространства координаты. А инструктор ходит по салону и подстегивает, словно кнутом: «Осталось три минуты до ответа! Осталась одна, осталось десять секунд, осталось пять…». А потом устраивал разбор, раздавая каждому по заслугам.

Такой метод интенсивного обучения помогал обретению и закреплению навыков. Не всем было суждено его одолеть и ответить правильно на вопросы. Отчисляли косяками. Те, кто одолел – через три года в парадной форме с начищенными пуговицами и кортиками вышли на училищный плац лейтенантами. Как пролетели три года в Челябинске, я и не заметил.

Служили Родине там, куда она посылала

Пребывая в училище, только и мечталось поскорее обрести самостоятельность и начать, наконец, служить Родине. Ее просторы и сейчас обширны, а тогда с нами были все Союзные республики. Выбор места с красным дипломом был за мной. Сунулся я было к начальнику отдела кадров. Покуда холост, говорю, желал бы поехать на самый Дальний Восток. Выслушал он меня уважительно, затушил в пепельнице папиросу «Север» и сказал примерно такие слова: «Сережа! Слушай сюда и не морочь мне голову! Выбирай, раз тебе выпало право, где лучше! А Восток, будь то Дальний, будь то Ближний – никуда и никогда от тебя не уйдет».