Авиация и время 2004 06

В один из весенних дней я был вызван в 6-й авиапарк для приемки отремонтированного сбитого нами немецкого самолета. В мои руки попал немецкий «Альбатрос» завода «Ганза унд Брандербург»(9*

) – более грузоподъемный по сравнению с нашими, с удобным люком для бомбометания и с надежным безотказным в работе мотором автомобильного типа, допускавшим выключение его в полете с гарантией, что в любую минуту можно его снова запустить. Это создавало для меня новые, интересные, даже увлекательные возможности. Но этот -Альбатрос» имел пулемет лишь на задней турели и. считая его непригодным для наступательного боя, я вразрез его верхних крыльев, над местом летнаба. установил второй пулемет, обстреливавший верхнюю полусферу. Мы с Бартошем приступили к выполнению заданий на трофейном аппарате и в одном из таких полетов испробовали его в воздушном бою. который также закончился в нашу пользу. Немец не знал, что у нас есть второй пулемет, стреляющий вверх-вперед. и напоролся на огонь из него. За эти победы я был награжден орденом Боевого Станиславы.

Однако вскоре немцы все же подловили меня. В тот день, 17 июля, поступило задание на обычную корпусную разведку, но мы с Бартошем напросились еще на бомбометание одного замка в глубине территории противника, красота которого когда-то побудила меня снизиться над ним в полете. Теперь, когда мы из разведывательных данных узнали, что там расположился штаб немецкою корпуса, мы хотели попробовать на нем наши новые термитные 2. 5-кг бомбы, допускавшие бомбометание с самой малой высоты. К сожалению. перед самым вылетом Бартош заболел. и я должен был взять другого летнаба. Но буду называть его подлинной фамилии, назову его поручиком Ивановым. В конце концов, он не виноват, что война заставила его взяться за дело, несвойственное его способностям и нервам Выполнив разведку. отбомбив штаб и фольварк и убедившись. что наши бомбы действуют хорошо (мы видели три пожара), я повернул к г. Чек-Середа, где собирался лучше определить расположение артскладов. которые обнаружили ранее. Однако, не долетая до Чек-Середы, мы увидели в воздухе группу из 19 немецких самолетов, шедшую встречным курсом. Чтобы уклониться от встречи и не вызвать подозрений, я несколько изменил направление полота. Расчет был на то, что мы летели на немецком самолете, и с такого расстояния противник не сможет увидеть наши опознавательные знаки. Однако расчеты не оправдались. От группы отделился один самолет и пошел в нашу сторону. Уже по тому, как он быстро приближался, я понял, что имею дело с каким-то новым самолетом. имеющим значительное преимущество в скорости по сравнению с моим.

Надо было драться, и я указал летнабу на верхний пулемет. Он взялся, но тотчас же его бросил, жестом показав, что пулемет не работает, и схватился за турельный. Уже по приему первой атаки я увидел, что имею дело не только с быстроходным самолетом, но и имеющим пулемет, стреляющий через пропеллер. Первая атака немецкого летчика была неудачна, и. отойдя в сторону, он снова стал нагонять нас, но не пытался занять опасную для меня позицию под хвостом моего самолета, а смело шел под огонь нашего турельного пулемета. Это давало мне надежду на победу, потому что стрельба с турели, то есть с рук, точнее, чем стрельба, при которой летчик целится всем самолетом У немца, по-видимому, в ленте через каждые 3-5 обычных патронов были пристрелочные, пули которых рвались в воздухе примерно за 50-100 м от нашего самолета и давали белые комочки дыма. Это позволяло немцу видеть, куда попадают его пули, и он дела л поправки при следующей очереди Но я тоже видел, где рождаются эти комочки, и обманывал нем1|а, давая легкое, без крена, незаметное для него скольжение. Но вот неприятель понял и учел мой обман, и его пули легли уже около моего правого крыла. Чтобы не налететь на них. я резко прекратил скольжение и подумал, что теперь, если он правильно прицелится, то может попасть. Мелькнула мысль – куда? Почему-то подумал – в мотор. Этот трофейный самолет и его мотор были гордостью нашего отряда, мы дорожили ими, каждая деталь была начищена до блеска и сверкала. Я пожалел мотор! Но между мотором и стреляющим немецким пулеметом был я сам. и я почувствовал сильный удар в предплечье правой руки. Рука скатилась со штурвала, и самолет тут же клюнул носом. Подтянув штурвал левой рукой, я посмотрел на правую – она безжизненно свисала вниз. В полушубке на предплечье было два отверстия. Одно – совсем маленькое, другое большое с рваными краями Боли не было, только сильно саднило, а по руке в кабину стекала кровь.