Авраам Линкольн

В понедельник 1 марта начался последний дальний переход потомков Сэмюэла Линкольна на Запад. К этому времени из одной семьи выросло три: Дэннис Хэнкс женился на дочери Сары, Элизабет, а вторая дочь, Матильда, вышла замуж за «сквайра» Левия Холла. Всего в путь отправилось 13 человек. Не было с ними только родной сестры Эйба, Сары. Несколько лет назад она вышла замуж, но осенью 1828 года умерла при родах. Эйб попрощался с её могилой, с могилой «матушки-ангела» Нэнси, и Линкольны — Хэнксы — Холлы тронулись в путь.

Это был непростой двухнедельный переход: тяжёлые фургоны, запряжённые быками, преодолевали в день не более 10–15 миль, ибо двигаться приходилось либо по бездорожью, либо по размытым подобиям дорог. В гигантских лужах, почти озёрах, отражалось высокое весеннее небо. Мостов не было, и студёную воду ручьёв и речушек переходили вброд, разламывая намерзающий за ночь тонкий лёд. Перед одной из таких переправ собака Линкольнов отстала от каравана и появилась, когда все уже переправились. Бедное животное лаяло с дальнего берега, но боялось лезть в перемешанную со льдом воду, а поворачивать и переправлять обратно тяжёлый фургон Томас не собирался. Тогда Эйб попросил подождать и начал разуваться. «Я не мог представить, что мы бросим собаку, — рассказывал он много позже, — поэтому перешёл реку обратно и вернулся с дрожащим псом под мышкой. Прыжки радости и прочие изъявления собачьей благодарности стали достойным вознаграждением за этот неприятный дополнительный переход через реку».

ПЕРЕМЕЩЕНИЕ ПРЕДКОВ А. ЛИНКОЛЬНА ВГЛУБЬ КОНТИНЕНТА В 1637–1836 ГОДАХ

К середине марта они достигли места, которое присмотрел для них Джон Хэнкс: в восьми милях от Декейтера, на высоком берегу реки Сангамон, на самой границе леса и степи. Пятеро мужчин быстро возвели надёжный сруб, амбар и коптильню, а потом расчистили 15 акров земли под пашню. К счастью, теперь не было необходимости сражаться с девственным лесом, как в Индиане, — нужно было «всего лишь» поднимать целину прерий. Впрочем, леса вокруг тоже было достаточно, и Эйбу пришлось вдоволь помахать топором и молотом. Спрос на изгороди был велик и в Иллинойсе, и расплачивались здесь, как и в Индиане, не деньгами: летом Эйб заработал выкрашенный корой ореха отрез грубой шерстяной ткани «джинс» на пошив штанов — по ярду[8]

за каждые 400 брусьев^{22}.

Но в такой привычной для фермера работе не было никаких признаков того, что перемена места приведёт к перемене образа жизни. Авраам чувствовал, что круговорот повседневных забот возвращает его в ту же сельскую жизнь, к которой он не испытывал тяги. Его отец принадлежал к поколению, в котором когда-то президент Томас Джефферсон видел опору и будущее нации: «Те, кто трудится на земле, — избранники Бога (если у него вообще есть избранники); их души он сделал хранилищем главной и истинной добродетели… Раз у нас есть земля, которую можно обрабатывать, пусть нам никогда не захочется, чтобы наши граждане становились к станку или становились за прялку»^{23}.

Но уже прошлёпал по Миссисипи первый пароход, и неловкий паровоз «Мальчик-с-пальчик» пробежал свои первые 13 миль прочь от Балтимора. Из Америки президента Джефферсона неумолимо вырастала Америка президента Джексона, страна рыночной торговли, промышленной революции и освоения Запада.

В октябре ферму заволокли сырые холодные туманы и испарения из заболоченных низин. Всё семейство слегло с простудой и лихорадкой. Счета из местной лавки показывают, что Линкольнам пришлось ощутимо потратиться на главное лекарство от простуды того времени — спиртовую настойку хинной коры^{24}.

Не успели они оправиться от болезней, как на Иллинойс свалилась необычно холодная «зима больших сугробов». Снег пошёл на Рождество и вскоре покрыл землю на четыре фута[9]

.

Томас Линкольн остался недоволен занятым участком и готовился по весне в очередной раз переехать на новое место. Авраам больше не собирался следовать за отцом. Дождавшись весеннего паводка, он отправился навстречу самостоятельной жизни — сидя в каноэ и выгребая веслом по большой воде. Как заметил один из известнейших биографов Линкольна Дэвид Дональд, «он ещё не знал, на что способен, куда направляется, но был точно уверен, что не хочет быть вторым Томасом Линкольном»^{25}.

НЬЮ-САЛЕМ